- Kotchan
- Бывшие рабы, типа-арабы и жители снегов - звучит как прекрасное сочетание, я хочу за них отыграть
Спойлер
Глава I: беззаботность
Снова в путь…
На сцену!
Жить в Ми’дин Ал’Манке было хорошо. Рраша’ам Шеррим – молодой таяра – пел в местном оперном театре. Они с товарищами ставили различные оперы, оперетты, мюзиклы и подобные произведения на потеху публике, которая представляла из себя большое количество рабочих таяран и небольшую прослойку людей, вероятно, пришедших позабавиться. У него была семья – отец, мать, младшие брат и сестра. Отец работал в поте лица, чтобы заработать на проживание семьи: оперная карьера его сына не приносила достаточно средств для проживания. В свободное от работы время молодой Рраша’ам и отец, которого звали Арр’жен выходили за город и гуляли…
Арр’жен работал на шахте. Условия были не самые лучшие, но денег хватало на жизнь семьи Шерримов, и поэтому работа его устраивала. По выходным отец ходил в театр посмотреть на выступления сына. Арр’жен всем говорил, что гордится сыном и надеется, что его карьера его в музыкальном искусстве пойдёт ввысь, но когда речь заходила о опере, отец всегда по какой-то причине напрягался…
Порой Рраша’ам с отцом заходили в Контай к другу семьи – Аррешу Банжару. У него есть бак-яры, и, как говорил Арр’жен, Арреш выручал Шерримов в тяжёлое время не один раз. Его дом представлял из себя в какой-то мере старомодное двухэтажное здание.
Так или иначе, юнец с интересом слушал истории из прошлого, но не относился к ним всерьёз – а зачем, ведь сейчас же всё хорошо? Сюжеты, которые ставил молодой таяра с товарищами были добрыми, оптимистичными, или же историческими и тяжёлыми. Под их влиянием певец часто задумывался и нередко витал в облаках: кем были рабовладельцы? Почему навязанные ими традиции так глубоко внедрились в культуру таяран? Многие бессонные ночи уделял Рраша’ам размышлениям на эти темы. А что, если люди – это новые рабовладельцы?..
Выступление на сцене дарило певцу счастье. Он был доволен тем, что благодаря товарищам его и товарищей рабочие могут отдохнуть после своего труда хотя бы два часа и послушать хорошую музыку, посмотреть хорошее выступление. Он радовался, что он может доставить удовольствие другим.
Порой отец приносил самые разные книги самых разных авторов – как древние произведения искусства таяран, так и, например, человеческие пособия по починке различных бытовых приборов.
Впрочем, Шерримы не всегда жили в относительном достатке. Задержки зарплат на шахте были делом нередким, из-за чего порой на протяжении месяца семье приходилось жить впроголодь. Но в итоге зарплату то выплачивали, и всё снова возвращалось в круги своя!
Однако в этот раз зарплату не только задержали дольше обычного. Шахтёрам сократили выдачу обмундирования. Рраша’ам стал замечать, что отец его больше не был так полон сил, как ранее, усталость поглощала его, а затем начали появляться приступы страшного кашля. Вскоре Арр’жена и вовсе уволили вместе с частью коллег. Семья беднела с каждым днём, а отец не мог ничего сделать: недуг съедал его физически, а беспомощность – морально. Рраша’ам отвёл отца в госпиталь, где доктора озвучили страшный диагноз – силикоз. Медики сообщили, что бесплатно тут ничего не сделать, а деньги стремительно кончались. Затем и из жилья Шерримов пришли выселять: никто из них больше не работал, и денег у них не было…
Глава II: озабоченность
Снова в путь…
Была зима. Снег покрыл все окружающие земли своим белым саваном. Во тьме ночи белые хлопья подсвечивались огнями уличных фонарей Ми’дин Ал’Манке и становились похожи на чей-то прах, развеянный на небесах…
К курящему, облокотившись на большой внедорожник, человеку подошёл таяра. Его покрытое белым мехом лицо было сокрыто капюшоном тёплой, но потрёпанной куртки. Рядом с ним стояли две таяры поменьше и одна таяра-женщина. Между ними на импровизированных носилках от сухого кашля задыхался ещё укрытый с головый до ног курткой таяра. Тот, что подошёл, поинтересовался:
-«Не довезёте их до Кайтама?»
-«А что вы предложите мне взамен?» - не растерялся человек.
Таяра начал рыться в карманах своей куртки. Проверив один из карманов, он с удивлением обнаружил там дырку, сквозь которую прошла его рука. Порывшись ещё немного, он достал 150 кредитов.
-«Это всё, что у них осталось» - сказал таяра с каплей горечи в голосе.
-«Хм» - человек оценивающе оглядел семью – «Ну ладно, подвезу, чего уж там.»
-«Спасибо! Они у вас в долгу!» - радостно воскликнул таяра, отдав деньги человеку.
Человек докурил, кое-как рассадил таяр в свой внедорожник и, сев за руль, направился в сторону Кайтама.
Рраша’ам был на седьмом небе от счастья. Это был уже семнадцатый человек, к которому он подошёл, и он первый, кто согласился! У молодого Шеррима уже были опасения, что придётся идти пешком. Но другого шанса не было – из Ми’дин Ал’Манке семью выгнали. Певец был не готов к серьёзной работе, а шахты он боялся как огня после болезни отца… Арреш Банжар бы мог помочь – Рраша’Ам не забывал рассказов отца.
Внедорожник ехал через укрытые снегом равнины. В голове молодого таяры проносились те дни, когда они с Арр’Женом гуляли по этим землям. Карьеры, кратеры, холмы… С одного из них открывался красивый вид на город…
Очередной приступ кашля отца вывел Рраша’Ама из мыслей и вернул в серую реальность. Поглядев в окно, молодой таяра заметил, что они уже почти доехали. Когда внедорожник остановился, семья покинула его. Поблагодарив человека, бывший певец направился к дому Арреша.
Банжар, увидав в окне подходящую семью, немедленно оделся, отпёр дверь и впустил их в дом.
Как только Шерримы положили носилки с отцом, Арреш тут же заявил:
-«Ранен в лёгкие… Задето сердце. Здесь я бессилен»
Рраша’Ам думал, что уже готов к этому. Однако эмоции всё равно взяли своё. Взгляд молодого таяры расплылся, а из глаз потекли слёзы.
Банжар и родственники утешали Рраша’Ама, но это было тщетно, когда прямо перед ним задыхался отец. Но время уже было поздним: пора было спать. Арреш пообещал придумать что-нибудь с жильём на следующий день, а пока семье предлагалось уснуть на диванах или коврах. Впрочем, это было лучше, чем ничего. Ночью Рраша’Ам снова размышлял: за что это произошло с его семьёй? Почему Шерримы? Лишь на одно надеялся юный таяра: что Арр’Жен вознесётся.
Проснувшись после беспокойной ночи, юнец поглядел в окно. Серый утренний туман сокрыл всё от взора.
Спустившись со второго этажа, Рраша’Ам в первую очередь приблизился к носилкам с отцом. Тот выглядел уже полностью истощённым болезнью. Сын подошёл к носилкам.
-«Скажи… Сын…» - говорил Арр’Жен, прерываясь на кошмарный кашель – «Пообещай… Заботиться о матери… О сестре с братом… Пообещай…»
Рраша’Ам склонился над носилками, но не мог вымолвить ни слова: ком встал в горле.
Посмотрев на измождённое лицо отца, из уст сына вырвалось одно слово:
-«Обещаю»
-«Тогда… Я могу… Быть спокоен» - выдохнул отец, закрыл глаза, и больше не открывал…
На душе у молодого таяры было горько. Ком из горла всё никак не пропадал, а глаза вновь наполнились слезами. В памяти проносились все те прогулки, посещения выступлений отцом, всё то, что он делал для семьи. В какой-то мере его смерть была облегчением: он больше не страдал, а Рраша’Аму больше не приходилось слышать его кашель…
Когда молодой таяра думал над всем этим, сзади скрипнула дверь. На плечо певца опустилась рука. Вскоре голос Арреша сказал с сожалением, будто через силу:
-«Он… Он сожалеет утрате. Они похоронят его завтра за домом. Когда… Когда будешь готов, подходи к ним в столовую: завтрак уже подан. Там они обсудят твой предстоящий труд…»
Глава III: забота
Снова в путь…
В загон.
Арреш сказал за завтраком, что чтобы Шерримы не просто так жили у него, им придётся работать. Первым же заданием, которое поручил Рраша’Аму Банжар стало вычищение навоза бак-яр из загона.
Закутавшись в свою тёплую одежду, молодой таяра направился к загону. Когда он добрался до него, он понял, что дело затянется: навоза было много, и размеры у него были внушительные. Как же это всё смердело! Но выхода не было. Взяв вилы, Рраша’Ам принялся вычищать. Тащить такие кучи навоза было не очень удобно, и порой Шеррим не справлялся, навоз разлетался и приходилось его собирать заново… Но за два с половиной часа бывшему певцу удалось отправиться. Пронаблюдав результаты, Арреш заявил:
-«Н-да. Похоже, ты совершенно не способен к серьёзному физическому труду. Но у него тут другого нет, так что тебе придётся тренироваться.»
Так и проходили монотонные дни у Банжара. Арреш поселил Шерримов в старом сарае, обустроил им там относительно уютное жильё, где они с тех пор и проживали. Молодой таяра таскал корм для бак-яров, таскал их яйца, вычищал навоз. Всё это его изнуряло и даже по ночам у него не было сил на привычные размышления. Но он дал отцу обещание, и он должен был его исполнять.
Навоз, яйца, корм…
Навоз, яйца, корм…
Навоз, яйца, корм…
Три года минуло с тех пор. Три одинаковых года. Мать и брат тоже приобщались к работе, но на Рраша’Аме был основной труд. Однажды, на день рождения бывшего певца, Арреш ему сообщил:
-«Знаешь, что? Раз к физическому труду тебя не влечёт, могу показать кое-что другое.»
Молодой таярра молча кивнул.
Банжар провёл его в подвал, где было куча всякого барахла. В числе прочего, там стояла старая сломанная микроволновка.
-«Починишь – неделю сможешь не работать. Запчастей тут, думаю, достаточно» - поставил условие Арреш.
Молодой таяра тут же постарался вспомнить одну из тех книг, что приносил отец. Взяв инструменты, он долго рассматривал микроволновку, и в итоге, спустя около сорока минут, он решил обрезать провода и заменить их. Микроволновка заработала.
Впечатлённый Арреш, как и обещал, целую неделю не трогал Рраша’Ама. Сам же бывший певец решил починить давно угасший свет в сарае, где жила его семья – уже как три года они жили при свете свечей и переносных ламп. Взяв провода и инструменты, вскоре Рраша’Аму удалось наладить электрическое освещение в жилье Шерримов, а Арреш решил впредь давать юному таяре техническую работу, а не физическую. Порой он приносил различную техническую литературу своему рабочему. Банжар понимал, что бывший певец ещё немногое знает в инженерном деле.
У Рраша’Ама появилось больше свободного времени. Вечерами он исполнял своей семье при помощи голоса и инструмента, давно подаренного Банжаром во времена, когда был жив отец, старые народные композиции народа таяран, порой сидел за сочинением своих собственных. Они были мрачны, томны, иногда даже злы, и Шерримам он их не демонстрировал…
Спустя год работы и вместе с тем обучения Рраша’Ам задумался о том, чтобы обеспечить семью лучше: он хотел найти нормальную работу и отдавать большую часть денег родне. Новоиспечённый инженер вернулся в Ми’дин Ал’Манк. Его укрытые снегом улицы казались проклятыми – именно здесь началась беззаботная жизнь, здесь же она и оборвалась, и её окровавленная культя до сих пор маячила на горизонте…
Но молодой таяры прибыл сюда не жить. Он не хотел находиться в этом городе дольше, чем требовалось по работе. А работу он нашёл очень даже неплохую: инженер на космической станции! Зарплата казалась впечатляющей. Собрав вещи, Рраша’Ам направился в космический порт. Он взял имя Раджа Салим, чтобы людям было проще его называть…
Снова в путь…
