Уже 
на мой профиль/сообщения/сикей только посмотри
Я всё ещё тебя не понимаю и, как ранее упоминал, не люблю ебанный сахар.
я его блять ненавижу смерть сахару
Подкину идеек
Можно классическую историю о том, что когда-то жил великий конунг, который при помощи великий силы, мужественности и бла-бла-бла объединил все племена, но после смерти произошёл развал священноримской и так далее. Тут же можно добавить приколюху про то, что разные регионы по своему легенду складывают.
Можно отнять руны, добавить чуток божественного, и складывать истории про Богов, которые когда-то там снизошли на Терру, а потом разочаровались и ушли, оставив после себя руны.
Можно вообще бардов сделать а-ля наймиты при дворе и воспевать каждого поперечного, который с дерева козла снял, лишь бы монет отсыпали.
@C_C_Forever а у тебя там что за идея была?
Випо, ты ещё здесь? Я тут концепт принёс, сырой, но сейчас распишу.
Так это и есть сущность барда. Бродяжка с лютней
Учти, это норды, там характер другой малёх
UPD. Хотя о чём я, скальды при дворе конунгов всегда были и получали бабосики…
Ебать тут беседы , как же хорошо что я устал и у меня нет сил вникать в эти помои
1 лайк
Я в своем познании настолько преисполнился, что я как будто бы уже
сто триллионов миллиардов лет проживаю на триллионах и
триллионах таких же серверов, как эта таукита, мне этот мир абсолютно
понятен, и я здесь ищу только одного - ЕРП, РП и
вот этой гармонии, от слияния с бесконечно длинным, от созерцания
великого диалога в ME и от вот этого замечательного всеединства
существа, бесконечно вечного, куда ни посмотри, хоть вглубь - бесконечно
малое, хоть ввысь - бесконечное большое, понимаешь? Я как будто бы уже
давно глубокая таяра, бессмертная, ну или там уже почти бессмертная,
который на этом сервере от её самого зарождения, ещё когда только ЕРП
только-только сформировалось как часть РП, и вот это газопылевое облако,
вот, после взрыва, ЕРП, когда оно вспыхнуло, как звезда, начало
формировать вот эти ситуации, ролеплеи, понимаешь, я на этом ЕРП уже
как будто почти пять миллиардов лет живу и знаю его вдоль и поперёк
этот весь ЕРП, а ты мне какие-то… мне не важно на твои ХАРМЫ, на твои
Рольки, на твои пушки, там, на твоё благо. Я был на этой
планете бесконечным множеством, и круче Цезаря, и круче Гитлера, и круче
всех великих, понимаешь, был, а где-то был конченым АНТИ-ЕРПШЕРОМ, ещё хуже,
чем здесь. Я множество этих состояний чувствую. Где-то я был больше
подобен растению, где-то я больше был подобен птице, там, червю, где-то
был просто сгусток камня, это всё есть ролеплей, понимаешь?
8 лайков
“Сагу об Эгиле” почитайте - вот это я понимаю скальд))
Хотя не… Эгиль не совсем скальд. Но близок.
Было бы время да желание…
Ну, я сам не читал - смотрел разборо-обзор. Саги - штука скучная, ввиду скудных описаний и сложного стиля повествования - как, к примеру, “Божественная комедия”, вроде интересно, но так заебывает…
Ну я не любитель мегаподробных описаний каждого завиточка на флаге одной из 99 стран, если вы об этом. Скудные описания не всегда плохо, если только это не повсеместно, конечно
Именно, что повсеместно - как никак это что-то вроде устнопередаваемой истории в нордическом стиле хоку со своими правилами и прочим. В общем - люди тогда другие жили и мир понимали иначе.
Тогда зачем предлагать? Что-то ведь там должно цеплять, иль это совет из разряда вредных?
Могу просто обзор кинуть - будет чуть проще разобраться в нордической теме)
Ну а читать - дело каждого, оно конечно уже адаптировано давно, но удовольствия мало.
В таком случае откажусь, я больше любитель мифологии, чем “простых” историй
2 лайка
Как скажешь)
Значит, я нордическую культуру понимаю плохо, поэтому отсыпал всего, что есть. Концептик сырой, но я немного подумал.
Структура мысли такая, что из одной легенды выходит другая, прям как мифы в германо-скандинавском эпосе или Санта-Барбара.
Жил-был сказитель в одной речной деревушке. Из-за природной немощи и доброго, почти блажного характера он был прикован к местной деревушке, научился грамоте у проезжавших торговцев и сам учил помаленьку других. Был он душой компании, разбирался в травах, но больше всего любил природу и людей. Сочинял он стихи о родных окрестностях, на каждую свадьбу иль пир звали сказителя, ибо речь в устах его была слаще мёда крепкого, всегда его сердце подсказывало нужные слова, чтобы ободрить на ратный подвиг, воспеть хвалу богам за щедрый урожай или унять скорбь по ушедшим так рано…Знавал он и горечь в своей жизни, и оскорбления, но даже в самые трудные дни, когда само небо хмурилось в недовольстве, его всегда можно было найти за резьбой. Камень, дерево, кость - на каждом лубке вырисовывались истории, в рисунках и рунах, будь то вид из мутного, затянутого коровьим желудком окна, робкий весенний цветок, будто случайно оказавшийся у ног, иль краткий, озорной взгляд девицы, занимающейся стиркой в холодной, но гордой реке. Стоило взять в руки, окинуть взглядом этот маленький лубок, как перед глазами возникала картина, и даже нарисованный очаг грел словно настоящий, потрескивая пахучей, смолистой древесиной.
Случился в его деревне весной голод: холода уничтожили посевы, а распутица - дороги, лишив соединения с торговыми путями, зверь уходил из леса, как и рыба пропала из течения, залегла на дно. Народ голодовал, приходилось трудно и детям, и старикам, заслуживающих лучшей участи. Боги словно отвернулись от маленькой общины, стали слепы к подношениям и мольбам. Праздник Весны был обречён на провал, а наш сказитель совсем не выходил из своего жилища. Накануне праздневства он вышел к жителям вместе с большой плитой из камня, испещрённой рунами и гравюрами. Сказитель заявил, что сделает самое большое подношение в виде песни, заточённой в камне, что услышат сами боги, что сделает всё для счастья своего народа и поможет празднику свершиться. Он ушёл в потёмки сумерок, ушёл в глубь леса вместе с плитой, распевая песнь о духах льда и пламени, о их вечном, неприкосновенном танце, что чередует времена года.
К следующему утру жители обнаружили, что солнце стало светить ярче, холодные ветра рассеялись, а рыба в реке шла обильными косяками. Радости не было предела, народ спохватился, люди вышли наружу под благотворные лучи тепла, а рыбаки и детвора повалили к крутому берегу реки. Охотники вышли в лес группой проверить, не случилось ли чудо и не вернулась ли дичь? Встретил их в чаще довольный щебет птиц, да мерное далёкое потрескивание копыт о сухой валежник, а также следы, ведущие вглубь леса. В конце пути нашли они завершённую плиту сказителя, на которой была высечена его ода родной деревне и большая часть его сказаний. Он завещал свою душу природе и лесу, лишь бы его близкие остались целыми и сытыми, а деревня продолжала жить. И теперь от него осталась лишь эта плита.
И по сей день, спустя много лет, хранится она в деревне на центральной площади, собирая каждый праздник вокруг себя людей и цветы, в память о жертве поэта. Дети в этом селении до сих пор говорят, что на Праздник Весны к этой плите приходит странный дедушка в зелёной одежде с узором из листьев. Он облокачивается к ней сзади спиной, а им рассказывает истории о былых временах, о природе и героях минувших лет. Сам спрашивает ребят о новостях, о жизни, послушным может дать ароматный корешок или кусочек кленовой смолы. Иногда он разворачивается к плите и нет-нет да проведёт по ней веточкой, начертит едва заметную полосу, ещё одну, составляя слова, словно дописывая. Взрослые предпочитают не говорить об этом с детьми, но нередко заметишь улыбку на их лицах, когда очередной малый пересказывает историю “зелёного дедушки”.
3 лайка