1.Sage4or
2.Собирался писать квенту ещё как только начали делать воксов, бох и коисцин мне судьи, но так и не решился, до сегодня. Вторая моя квента, блин. Это дубль два и надеюсь его ждет успех…
Квента
В глубоком космосе никто не услышит твой сигнал бедствия. Ри-Такитачики вновь и вновь отправлял призыв о помощи, но лишь молчание холодных звёзд было ему ответом. Вновь лапы выводят на консоли заветное сообщение, но теперь оно даже не покидает корабль. Издав характерный звук, АПЦ окончательно разрядилось, и вслед за ним всё аппаратура мостика стала лишь высокотехнологичным металлоломом.
Теперь Такитачики видел лишь своё отражение в чёрном зеркале мёртвого устройства – довольно высокий, по меркам своей расы, уцелевшие чешуйки на его голове имели желтоватый окрас. Клюв, словно созданный для другого вокса, занимал половину лица. На другой половине размещались два чёрных глаза-бусины. На мгновение вокс замер, вслушиваясь в разносящийся по кораблю скрежет обшивки. Этот звук ему не понравился. Бросив напоследок взгляд на красного гиганта за панорамным люком мостика, последний член экипажа разжал обесточенный шлюз обломком трубы. Перед ним разверзлась тьма коридора – тяжёлые, липкие тени поглощали каждый фотон света, исходящий от наплечного фонаря Ри.
Промедлив секунду, он сделал неуверенный шаг внутрь. Каждый шаг отдавался гулким эхом, давящим на слуховые имплантаты Такитачики. Прыжок. Ещё один. Он обернулся. Отсюда шлюз мостика выглядел лишь маленьким пятном света. С чувством сожаления о принятом решении, вокс продолжил путь. Наконец, фонарь осветил второй шлюз. Неловкими движениями Такитачики извлёк карту из кошелька и провёл ею перед препятствием. Створки шлюза разъехались в стены перед заветной карточкой, открывая взору прималиса, возможно, последний не обесточенный отсек на том, что осталось от судна. Мешки для трупов лежали ровным рядом. Ри помнил, кого и куда положил.
В левом лежал Кхачирахчи. Он был лидером этого рейда, и его решением было украсть оружие для тучи с боевого крейсера. Ох, почему же его не уронили из гнезда… В третьем справа окончил свой путь Мугахичи. Он чинил пробоины с невероятной скоростью, однако шквальный огонь блюспейс артилерии создавал их быстрее. В конце концов, абордажная команда мяса превратила его в цыплёнка табака. Если бы Рикачи оказался хоть чуть-чуть расторопнее, сейчас бы инженер был жив – но уже поздно думать об этом. Чики открыл один из мешков. Немигающие глаза мёртвого вокса бурили душу Рикачи. Он даже не помнил его имени – это был первый вылет птенца. Он погиб, забыв включить подачу азота в своей маске, но благодаря этому его тело пострадало меньше всего.
Ри-Такитачики делает бессмысленные вещи. Но ему надо чем-то занять себя. Ещё раз укладывает покойников поудобнее, хотя они уже ничего больше не чувствуют. Закрывает им глаза.
Уж, наверно, ковчег шлёт сообщения им. Там не знают, что случилось. Ри-Такитачики вспоминает, что Кхачирахчи часто связывался с тучей. Сообщения будут приходить домой – завтра, через недели, быть может, запоздавший сигнал бедствия придёт даже через месяц. На ковчеге прочтут эти сообщения, и в этих сообщениях мы будем общаться с ними.
Воксу становится скверно на душе, он не может сдержать наплыв мыслей. Он вспоминает ковчег. Он вспоминает его сады, своих братьев. Быть может, теперь, после того, что случилось, он стал лидером рейда? А что если бы апекс увидел меня сейчас?..
Братья прожили бы ещё множество жизней, если бы я смог доставить их на ковчег. Если бы мы летели на два парсека дальше в сторону вращения галактики, мы бы сейчас сидели в кают-компании, и писали новый доклад на ковчег о выполненных заданиях.
Но что проку в этих рассуждениях – ведь это наша общая судьба: если бы птенец включил балон, если бы Мугахичи спрятался от мяса…
Молчание затянулось. Ри-Такитачики начинает говорить, потому что не может иначе. Он обращается к братьям и высказывает им всё:
«Братья, я не хотел вас подводить. Если бы мы грабили это мясо ещё раз, я бы сделал то, что не сделал – конечно, если бы и вы вели себя благоразумней. Но раньше вы были для меня лишь соратниками, временными союзниками на этой вылазке, после которой мы бы расстались. Вот этих соратников я и не спас. Теперь я вижу, что вы настоящие братья, мои братья. Я помнил только о том, что у мяса есть оружие – лазеры, энергомечи. Теперь я смотрю на ваши клювы, и думаю о ковчеге, общем для нас всех. Простите меня, братья! Мы всегда слишком поздно братаемся. Ах, если б нам почаще говорили, что мы такие близкие, что нашим ауралисам горько терять своих сыновей навсегда. Мы одинаково боремся, одинаково умираем и одинаково служим Туче! Простите меня, братья – как мог я бросить вас? Если бы мы пошли вместе, мы были бы братьями… возьмите от меня двадцать перерождений, братья, и встаньте. Возмите больше – я не знаю, что мне теперь делать в этой жизни и следующих!»
Блюспейс артилерия заговорила вновь. Попадания ложатся густо, в область двигателя. Раз они ставят корабль под угрозу сиюминутного уничтожения, на борту не осталось их мяса. Ри-Такитачики может отсюда выйти.
«Я сообщу Туче» - торопливо говорит он умершим – «Я сообщу им. Пусть там знают об этом от меня. Я скажу всё, что сказал вам. Они не должны страдать из-за проваленной задачи, я всё выполню…»
Грудная клетка Мугахичи вскрыта ударом энергомеча. Ри-Такитачики быстро находит кортикальную колонку. Но он медлит выдернуть его. В ней лежит его память. Пока он не взял его, он, может быть, ещё смирится с поражением, время сотрёт печаль прошлого. А колонка – это гвоздь, который будет забит где-то внутри у него, так что его уж никогда не вытащишь. Она будет обладать властью вновь и вновь вызывать его в Тучу, и он должен быдет постоянно стремиться обратно .
Не в силах решиться, он Ри-Такитачики держится за колонку инженера. Она отваливается и остаётся в его руке. С неё падает несколько капель синей крови. Он держит её в руках и пытается вложить обратно, но голод, опасность, неопределённость положения, часы, проведённые в одиночестве – все эти гнетущие переживания довели его до отчаяния. Он желает ускорить развязку, усугубить мучения и разом покончить с этим. Так вокс, у которого заканчивается азот, пускает арбалетный болт в клюв – перерожусь на Ковчеге!
С колонки капает синяя жидкость. Это узкая, старая колонка, сделанная уже давно. В колонке виден разьём подключения. Подключившись, он пытается считать данные. Ничего не понятно – воспоминания мутные, код шифрования неразборчивый. Но каждый лог, который удатся расшифровать, вонзается ему в грудь как кислород, как инопровалин.
Его кибермозг перенапряжён. Но ему ясно одно – он не посмеет сообщить туче о провале, хоть и собирался это сделать. Это невозможно. Он ещё раз смотрит на колонку. Он мог бы послать её почтой без обратного адреса – когда-нибудь потом, когда на ковчеге появится почта. Он цепляется за эту мысль, в ней есть что-то такое, на чём можно хоть ненадолго остановиться. Этот мёртвый вокс связан с живым, поэтому, если он желает спастись, ему надо сделать и пообещать всё – не задумываясь, Ри-Такитачики клянётся им что посвятит всю жизнь только ковчегу и возвращению колонок Туче, торопливо, клацая клювом, он заверяет их в этом, а где-то в глубине души у него таится надежда, что этим он откупится и что, может быть, ещё выберется отсюда – мелкая хитрость в расчёте на то, что там, мол, будет видно.
«Я подвёл братьев-рейдеров. Теперь мне надо стать рейдером» - думает он – «стать пиратом, пиратом…»
Через несколько часов он успокаивается. Он напрасно боялся. Кортикальная колонка уже не приводит его в смятение.
«Братья, сегодня вы, завтра я. Но я уйду, и буду бороться против этого, против того, что убило вас. У вас отняли жизни, а у меня? У меня отняли братьев. Обещаю, братья – этого не повторится, никогда»
Разбитый двигатель начинает пронизывать корабль радиацией. Ри-Такитачики отупел от излучения и усталости. Всё, что только-что было представляется ему как в тумане, он уже потерял надежду выбраться отсюда. Он сидит в полудрёме и даже не соображает, что скоро корабль разлетится не части.
Медотсек обесточен. Теперь кажется, что время летит быстро. Ещё час. Ещё час.
Ри-Такитачики дрожжит. А что, если ему помешают? Он уже не думает о павших братьях, они ему безразличны. В нём просыпается жажда жизни, и все добрые намеряния отступают перед ней в тень. Только для того, что бы не накликать на себя беду в последнюю минуту, он машинально бубнит:
«Я выполню всё, что обещал вас, братья, я выполню всё» - но он знает, что не сделает этого.
Ему приходит в голову, что, если попытаться прыгнуть в космос, он останется там навсегда. Остаётся лишь ждать.
Ри-Такитачики чувствует сотрясание подпространства под выстрелами блюспейс орудий – но теперь они нацелены не на его корабль. Ри-Такитачики теряет сознание под тяжестью голода и тяжёлого облучения.
Свет… здесь светло. Но воздух не такой, как на ковчеге. Раздаётся отвратительный голос, который создаёт мясо шлёпая кусокм мяса по мясу.
«Тебе повезло, эти Горлексы перебили весь экипаж попрыгунчика, кроме тебя. Если бы Икар прибыл на пару часов позже, ты был бы уже мёртв. Но у удачи есть и другая сторона – ваше спасение оценено корпорацией в один миллион четыреста восемьдесят восемь кредитов. Вам придётся отработать пятисот десять смен на научной станции Исход, потому-что именно столько смен вам понадобится, что бы отработать ваше спасение. А теперь вам введут взрывной имплантат, ради избежание попыток побега. Слава Нанотрайзен!»