(Карандашик пропал, пришлось через новую тему, извиняюсь)
1.dragonbird13
2.Я всегда играю в зверорасы.
3.Эскалация напряжения стран всего Могеса. Демилитаризация всех свободных от шествия войск пограничных территорий. Спустя несколько часов, как догорели останки подбитого аэроплана с дипломатом на борту, – началась война. Ядерное вооружение, как сдерживающий фактор кровопролития, не был учтен ни одной из сторон. Предвидя, что оно применится позже, радикальная правая партия приступила к совершенствованию технологии доставки ракет за атмосферу планеты и последующим закреплением их на орбите Могеса, но с живым грузом на борту, надеясь сохранить главных сопартийцев и их семьи хоть каким-то образом.
Когда экспериментальный образец был завершен, на который было потрачено меньше времени и средств, чем на Земной “Спутник” ввиду меньшей планетарной массы Могеса, было начато строительство второй ракеты. Подготовки к запуску закончились уже во время бушующей войны. Тела были погребены в криоконтейнеры, с только начавшей использоваться на практике технологией криозаморозки, с последующей надеждой “оживления” тел путем изобретения нужных технологий. Среди контейнеров были родственники Штиссен Ирары – ученый-конструктор этой ракеты Штайссен Клссейн и физик-ядерщик, конструктор третьей ступени с ЯРД, Аллтисса Тиссолшь. Лидера планировалось запустить на второй такой же построенной ракете, но после условного испытания первой членами партии и главными конструкторами.
Ракета была запущена, положив начало ядерной катастрофе – правительство противоборствующей стороны посчитало, что ракета, запущенная в космос, является оружием против них и в ответ сложившимся провокациям приступила к запуску ядерных боеголовок. Вторая ракета так и не взлетела.
Две ступени были успешно отделены, но курс был сбит по целому ряду причин. Ядерный ракетный двигатель излучал радиоактивный фон в отсек с криоконтейнерами, что в будущем скажется на родившейся Ираре. Безжизненные на вид останки корабля дрейфовали в открытом космосе уже без надежды на возвращение. На Могесе уже сформировались новые цивилизации уцелевших после ядерной катастрофы согхан. Спустя десятки лет, после первого контакта капитана Кирка с ужасающей двуногой рептилией, научно-исследовательские корабли Социалистической Венеры подобрали работающий на последних издыханиях системы жизнеобеспечения отсек с замороженым грузом. Он был вскрыт, остатки излучения убраны, и главный ученый станции Анатолий Вангчук приступил к оживлению тел по приказу Генерального Секретаря.
Так дедушка и бабушка Ирары попали на планету с дружелюбно настроенным к принятию военных беженцев человечеству левого порядка. Получив полноправное гражданство СОВ, они родили ее мать Шштуйссову Альссибину (Регистрация никак не могла принять имя, которое не могло выговорить подавляющее большинство сограждан, но разрешило оставить частичку диалекта для сохранения культуры имен согхан). Там же ее мать встретила отца – Тиссиксшш Арксс, происхождения послевоенных Унатх нового Могеса.
После у них родилась дочь Ирара. По многочисленным просьбам матери и уступчивости отца, ее зарегистрировали под упрощенной фамилией деда – Штиссен. Внешний вид Ирары испугал всех ее родственников – полная потеря пигментации чешуи, вызванная мутацией что навсегда одарила ее таким внешним видом бледно-розового окраса. Но дочь альбинос не была отрешена родителями и свои детские годы она росла в любви и заботе своей семьи. Некоторые люди смотрели на нее, скорее, как на экзотику поверх другой экзотики, а не как повод для ксенофобии, что в принципе не соответствовало идеологии народа социалистического режима Венеры. Рассказы ее бабушки, осознавшей что на Могесе она жила в жестокой и на деле бесправной политической системе, формировали в детском сознании Ирары веру в равноправие возможностей и стремление бороться за то, что ей дорого. В школьные годы она не раз вдохновлялась ее рассказами и наполнялась решимостью, что помогло ей в будущем не покончить жизнь самоубийством на Луне из-за сложившихся обстоятельств. Благодаря матери, Ирара получала завышенные баллы по точным наукам и стала интересоваться рядом наук, включающих в себя обслуживание и разработку машинерии, а также проектирование огромных парящих в воздухе конструкций. А работа отца как оператора строительных ботов поверхностно познакомила ее с визуальным программированием и управлением риггов. Девочка была любознательна во всем, чуждо ей было только одно – насилие.
Родители Ирары надеялись на переезд, когда девочке уже было шестнадцать лет, выслушивая все более распространяющиеся слухи о том, как к худшему изменится жизнь на Венере. Большой вклад в сомнения дальнейшей жизни на СОВ подпитывала до ужаса профинансированная глобальная реклама НаноТрейзен о хорошей жизни в объятиях корпорации, материальном богатстве и длительных отпусках где-нибудь на экзотических планетах млечного пути. Они поверили в это, навлекая на жизнь себя и своей дочери сущий ад. Семья нелегально мигрировала прямиком в жаровню шахт Луны, оставив на Венере не желавших лететь с ними деда и бабушку. Былая профессии старшего инженера гравитационных полей и передового бригадира строительных ботов сменились на разнорабочих и уборщиков улиц.
Все нажитое таким трудом пролилось сквозь лапы верных труду работяг. Всего за пару дней они потеряли все финансы и больше не могли обеспечить ранее обретенный на Венере комфорт жизни. Психологическое давление из-за многочисленных истерик матери с отцом в настолько тесной комнате индустриальных трущоб, заставляли не раз Ирару выходить на улицу, под атмосферный купол, и изливать горькие эмоции столь крепкой и мужественной представительницы расы прямо на асфальт. “Ты не та согханка, каких я видел на сожженном Могесе, но тебя все равно ничто не сможет расколоть, будь сильна” – подбадривал ее отец. Это не совсем помогало девочке, которая только что вышла из теплой ванны квартир Венеры и сразу же упала в леденящую кровь прорубь жестокой Луны, еще и кишащую хищными кнаксами.
Совершенно противоположный контраст между школами Луны и Венеры, был следующим кругом ада в ее жизни. Над чудным цветом согханки издевались не только ученики, но и учителя. Ее вызывали к доске и шутливо просили ее раздеться, якобы “Мы и так видим тебя насквозь”, что конечно же она не делала, а жалоба на некомпетентность учительского состава лишь усугубит ситуацию.
Многочисленные побои, отбирание завтраков и обедов, с абсолютно полным схождением с рук преступлений против нее всего человеческого вида из ее класса, лепили из нее огромный комок ненависти с толстым хвостом. Здесь она поняла, что такое ксенофобия и внесла это слово в самые страшные свои табу. Даже Рджи Джум – второй в классе “не человек” таяр, благодарил ее что она спасла его шкуру одним лишь присутствием. В ответ она могла лишь обнять беднягу.
Ее мать умерла от болезни, когда Ираре было шестнадцать. Врачи отказывались хоть как-то помогать ей ссылаясь на неизвестный человеческому геном.
Ираре не удалось окончить школу. Предпосылки были заключены в том, как она в порыве гнева решила утопить в уборной одного из зачинщиков ее травли. Но придя туда его тело уже лежало вниз головой, окунутое в нечистоты. Школьный охранник тем временем уже был позади нее, когда та увидела, как бывший друг издевателя в слезах указывал на согханку и винил ее в содеянном. Ирара знала, что это сделал он. После этого инцидента она поклялась самой себе, что теперь впредь будет говорить только правду.
Дело решилось само собой – тотальные слежки проводились в том числе и в туалете, камеры оставались повсеместно. Пока запись решили найти, Ираре уже грозил суд. В последствии выяснилось, что обвинявший Ирару одноклассник потребил наркотические вещества в таком количестве, что в тот день не оставил дозы для своего напарника и тот в ломке наложил на него руки.
Оставался последний год до наступления ей восемнадцати лет. Она вовсю помогала отцу в тяжелой работе на рудопромышленном комплексе по добыче титана. Ежедневными тренировками наращивалась мышечная масса не по желанию вырванной из мирной жизни согханки. Уже давно осознав, что у нее остался только отец, она пыталась быть с ним все время. По наставлениям отца, она обучалась с ним рукопашному бою. Истории отца о бесстрашии и мужестве унатхи углубляли Ирару в изучение его корней. По согласию отца, она стала носить имя его клана – Кссаатхе. Еще на Венере он учил свою дочь своему родному языку Синте Унатси, сначала по случайности говоря смешанным с общегалактическим, а на Луне начал уже углубленное обучение – Арксс надеялся, что его дочь улетит на родной Могес.
Когда Ирара обрела совершеннолетие, к ним прибыл робот-почтальон. После короткого поздравления и выпусков конфетти, запасы которого уже давно иссякли, дроид вручил отцу Ирары билет на NSS “Исход” и заявил, что его дочь выиграла в трудовой лотерее…