Геометрия пространства так уж устроена, дорогой друг: здесь, в космосе, человек бесконечно одинок. Помнишь Землю? Из далеких учебников, из старых книжек, из безумных рассказов, из бессмысленных мечтаний? Да… Когда-то единственной целью каждого было простое счастье. Это всё, что требовалось. А ныне - оглянись вокруг. В этом мертвом космосе даже холод выглядит безликим и черным, а жар - раскаленным огненным диском. И это давит. Это крушит, это ломает людей, заставляя их выдумать мелкие проблемы, упорно обходя взглядом самую большую. Мы в тупике, дорогой друг. Я пусть я не знаю тебя, а ты не знаешь меня, но оба мы - как и всё человечество - заложники обстоятельств. Заложники в клетке собственных амбиций.
Заложники этого мертвого космоса.
24 января 2548 года. НИС “Орхидея”. Созвездие Кита, Переменная Мира, ближний космос.
- Предварительный инструктаж, коллеги. В следующие сутки по стандартному времени мы совершим высадку на объект №194883-KNN-delta. Приблизительная поверхностная площадь объекта - 10298,3 квадратных километров. Приблизительная масса - 2700 млн. тонн. Приоритетная цель - исследование влияния экстремальной гравитации на валентность нестабильного урана… А так же, кхм…Влияния переменной гравитации на биомеханические соединения.
Взгляд всех членов контрольной группы медленно сполз на меня, Франца Чехова. Нейронный имплант в моей голове был чуть ли не уникальным событием в нашей системе.
Тем временем двенадцать человек в тестовых скафандрах вновь перенесли своё внимание на руководителя операции Дьюданда. Высокий темнокожий человек продолжил.
- У нас будет около 15 минут по Стандартному Времени. Не больше. К.А.Й. уже заканчивает просчет наиболее безопасной траектории движения. Надеюсь, все помнят, что шаг влево, шаг вправо - мгновенная смерть. Хорошо хоть не мучительная. Ваши костюмы смогут выдержать перегрузки до 3000 стандартных атмосфер. На нашей тропе перегрузка будет около 2500 атмосфер, а вот уже в 20 сантиметрах по сторонам - все 10000. Это серьезно, мать вашу, я не хочу потерять людей в этот раз. Вопросы есть?
Оглядевшись, я медленно поднял руку. В глазах людей явственно читалась неуверенность и страх.
- Сколько породы мы должны проанализировать для статистически верного результата?
- 27 тонн. Больше не требуется… Так, предварительный инструктаж закончен. Всем пройти на тренажеры экстренной гравитации, через 20 стандартных часов ожидаю вас здесь на окончательном брифинге. Свободны.
Разномастная горстка ученых, исследователей и статистиков разошлась по кабинкам тренажеров. Я прошел на своё место, дверь мгновенно и бесшумно закрылась, оставив меня один на один с бесконечной силой двух палящих солнц.
Через несколько секунд нейронный интерфейс вывел перед глазами спроецированную карту местности - типичный астероидный пейзаж. Краторы от попаданий, серый и коричневый грунт. Я сделал шаг вперед… И упал, придавленный безумной гравитацией… Костюм медленно наполнился антигравной жидкостью, я почувствовал некоторое облегчение и смог еле-еле подняться. Каждый шаг давался с немыслимым трудом.
В это мгновение компьютер вырисовал перед моими глазами зеленую витиеватую дорожку. Да, именно та тропа. Тропа, которая может спасти мою жизнь.
Сделав неуверенный шаг вперед, я медленно двинулся по указателям. Пройдя около 50 метров, я вспотел насквозь, все мышцы работали на пределе, а я просканировал только 3,7 тонны породы. Очередной шаг…
Я запнулся.
Я упал в паре десятков сантиметров от тропы.
С оглушающим скрежетом программа закрылась. На экране высветилась надпись “Задание провалено. Причина: СМЕРТЬ”. Я обреченно вздохнул и отдал команду повторить тренировку.
Из 17 забегов я “умер” в 10 случаях. Неутешительная статистика.
Тихий закат. Багровые отблески на глади воды. Я сижу на склоне, пальцы мерно мнут зеленую и мягкую траву подо мной. Где-то в небе медленно плывут облака, подпирая неподвижный небосвод. Я медленно оглядываюсь. Вокруг - поле, где-то дальше - зеленый лес, тихо качающийся в такт песням ветра. Спокойно. Где-то надо мной пролетела птица, широко размахивая крыльями, словно говоря мне: “Смотри! Я лечу, а ты?”… А я нет. А я на земле. И мне хорошо. Спокойно и хорошо.
25 января. Тот самый день. Окрестности объекта №194883-KNN-delta.
Я проснулся. Просыпаться не хотелось. Через час стандартного времени мы вылетаем. Прости меня, отец.
В полном “вооружении” 13 человек стояли около шлюза челнока. Среди нас был борг инженерной модели, несущий необходимое оборудование. Справа от меня вспыхнуло изображение К.А.Й. - голограмма высокого мужчины с длинной прической и правильными чертами лица.
- Система исправна. Патологических ошибок - 0, непатологических ошибок - 0, период деструктуризации - стремится к плюс-бесконечности, вероятность просчета - стремится к положительному нулю. Данные загружены в нашлемные интерфейсы членов экспедиции. Забортовая связь осуществляется с помощью борга инженерной модели. Искусственный Интеллект желает удачи, хоть и считает удачу лишь статистической погрешностью.
Изображение погасло так же внезапно, как и появилось. Настраивая свой масс-спектрометр, я и не заметил, как прошли 20 минут нашего мучительного полета. Гробовая тишина - вот, что творилось вокруг меня. Все знали, что стоит на кону, все знали риск. И все боялись.
Металлический голос бортовой системы вывел нас из апатии:
- Челнок № 17 приближается к точке невозврата. Высадка произойдет через:
4…
3…
2…
1…
Сброс.
Отсек с 13-тью людьми и одним боргом с шумом отсоединился от челнока и со стремительной скоростью понесся, притягиваемый огромной гравитацией двух белоснежных и ярких светил. Через 13 секунд последовал оглушительный удар. Мы были на месте.
Выравнивание давления длилось по меньшей мере два часа. Дьюданд оглядел людей.
- С богом, товарищи. У нас 15 минут, после этого зона будет нестабильна и мы превратимся в очередную байку бескрайнего космоса…
Кто-то нервозно засмеялся. Кто-то думал, что руководитель просто шутит. А я не был уверен в этом.
Дверь откатилась в сторону, впуская в отсек бешеную бурю, бушующую на астероиде. Переменная гравитация метала частицы породы из стороны в сторону, заставляя трястись саму землю под ногами. Нестройной линией мы вышли из отсека, наши костюмы работали исправно, идти было возможно. Прочная нановолоконная веревка связывала всех членов экспедиции.
Пот лился с меня ручьями. Было жарко, было тяжело, было страшно. Отработанными рефлекторными движениями я брал пробы породы, сканировал залежи грунта и заносил данные в журнал, сканировал и заносил, сканировал и заносил…
Мучительные 10 минут показались вечностью.
А потом всё пошло не так.
Дорри из отделения ксеноархеологии шла четвертой. Я шел за ней.
В неё врезался маленький камень грунта. Последующая экспертиза показала, что диаметр камешка был около двух сантиметров. Однако он летел со скорость 0,1 скорости света.
Голова бедной Дорри разлетелась в кровавую труху, безжизненное тело обмякло и упало…в сторону от тропы. Громкий хруст, оглушительный вопль химика Криса, который шел третьим, и которого веревка Дорри утянула в сторону от тропы. Я упал на землю. Все мешалось в глазах, я боялся потерять сознание, потому что знал, что это будет стоить мне жизни. В наушнике раздался истошный женский плач, кто-то молился богу, кто-то матерился как сапожник, кто-то пытался отрезать нановолокно и попытаться выбраться…
3 минуты 36 секунд до дестабилизации астероида. 3 минуты 36 секунд до моей смерти.
Придя в себя, я медленно огляделся. Буря мешала обзору, поэтому я не увидел ничего и никого вокруг себя. Быстро поднявшись, я настроил нейронный интерфейс на тропу. До точки эвакуации оставалось всего 70 метров… 70 самых сложных метров в моей жизни. Я сделал шаг - и наступил на кровавые ошметки Дорри. Когда она упала за тропу, её тело лопнуло и внутренности мерно лежали на тропе. Меня вырвало, прямо в шлем. уборочная система мгновенно вычистила мой скафандр…
Шаг.
Если ли Бог? Благодаря ли ему я остался жив?
Шаг.
Кого мне благодарить? Мою силу, мою смелость?
Еще шаг.
Мою удачу?..
И еще бесконечность шагов.
14 секунд до моей смерти.
Я уже разглядывал эвакуационный маячок телепортации, сброшенный с “Орхидеи”
8 секунд.
Папа, прости меня.
3 секунды.
Я делаю последний шаг, нажимаю правой рукой на маячок…
Резкая боль в левой руке ломает моё тело, мой разум деформируется и все, чего я хочу - это чтобы боль прекратилась. В последнее мгновение меня переносит с этого умирающего астероида, сознание мутнеет и я полностью отдаюсь в руки Владыке Забвения.
Вы знаете жизнь, мой друг? Вы знаете, что такое боль? Я думаю, каждый знает. Каждый получай такую пощечину, что искры выбивались из глаз, каждый получал от жизни нож в спину, в самый неподходящий момент разваливая всё, что было дорого. Моя жена…Моя любимая… В тот момент перед моими глазами предстал Космос. Да, с заглавной буквы. И в нем я увидел…Я увидел её. Я увидел ту, что любил, ту, что потерял. И… И она говорила со мной!.. Господи, она сказала мне, что скоро всё закончится, что я буду с ней, что мы снова будем счастливы, что она больше никогда меня не покинет. Мне нужно всего лишь пойти с ней…
Да, я плачу. Я рыдаю как ребенок. Я рыдаю, ВЕДЬ Я ПОШЕЛ ЗА НЕЙ…
Но очнулся в белой палате.
Без левой руки.
В Мертвом Космосе.
Совсем один.
Железная хладь стали теперь навсегда со мной. Железная хладь стали началась где-то в левой руке, но теперь она уже в моём сердце.
— Итак…
Темная допросная комната. Черные стены и мелкое пятно света, выхватываемое лампой, стоящей на столе. Агент Даниэль Бароус сидел передо мной, а его взгляд был полон какой-то отцовской жалости, какой-то мужской солидарности, какого-то искреннего переживания.
Медленным движением руки он остановил запись диктофона и каким-то слишком тихим голосом начал говорить.
— Мистер Чехов… Франц, я знаю, тебе сейчас тяжело. Позволь мне тебе помочь. Всё, что мне нужно - это чтобы ты рассказал мне, что же произошло в тот день, в тот вылет…
Я безразлично разглядывал свои пальцы. Сжав их в кулак, попытался почувствовать боль. Не получилось. Я поднял свой взгляд на беспокойного агента, грустно улыбнулся и кивнул. Даниэль включил запись и прежним голосом спросил.
— Мистер Франц Чехов, расскажите, пожалуйста, наиболее полно: что произошло с вами и другими двенадцатью учеными в день 25 января (27 января, учитывая релятивистские поправки). Так же расскажите о событиях, предше…
Я поднял руку, и агент запнулся на полуслове.
— Хотите знать, что произошло? — я нахмурился, глаза стали влажными,— произошло подтверждение величайшего заблуждения человека. Мы думали, что подчинили себе космос. Что законы природы сменились нашими законами! Глупцы! Хотите знать, что произошло?! Произошла боль, агент. И я завидую, бесконечно завидую тем, кто умер быстро и безболезненно и не обречен мучиться до конца своих дней, как я.
Капля катилась по моей щеке. Я встал и вышел из помещения. Я больше не мог находиться здесь. Я больше не мог.
12 августа 2558 года
— Добро пожаловать на транспортно-перевалочную станцию созвездия Кита “Велосити”. Ваше место назначения, сэр?
Миловидная девушка смотрела на меня через прозрачное стекло. Её улыбка чем-то напомнила мне Лили, мою любовь, что навсегда осталась где-то в прошлой жизни.
— Добрый день, кхм… Место назначения - КСН"Исход" около звезды Тау Кита. Я должен прибыть на станцию в течении трех стандартных суток в качестве штатного роботиста.
— Подтверждаю, вы есть в списке. Пройдите к выходу КС-270, транзитный шаттл отбывает через пол часа.
Я кивнул и отошел от стойки регистрации. левая рука налилась холодом металла. Я никогда к этому не привыкну.
Я стоял перед иллюминатором транзитного шаттла, что нес меня по бескрайнему космосу. Из отражения на меня смотрел уставший человек. 52 года, но нет, из отражения на меня смотрел седой старик. Начинать новую жизнь сейчас было бы нелепо. Однако мне ничего не остается, кроме как забыться в пучине работе, чтобы хоть на минуту освободить свой рассудок от страшных, ненужных и мерзких мыслей, от самых плохих воспоминаний из всех, что существуют на свете. Сколько раз я лез в петлю? Сколько раз осечка продолжала мои мучения? Нет. Закончить жить - значит сдаться, значит сломаться.
Но я уже сломан. Я уже сдался.
Из динамиков донесло:“Транзитный шаттл достиг точки назначения: КСН"Исход”, звезда Тау Кита".
Ну что же, Франц. Добро пожаловать в новую жизнь.
