~Продолжение
***
…Никогда не доверять человеку — это я усвоил навсегда. Эти лживые, лицемерные мешки мяса. Это слепое доверие стоило мне не более не менее части какой-то свободы, которая у меня была.
После подписания договора, меня, как и остальных, живьём запихали в грузовой отсек не крупного корабля. В нем нам выдали какую-то сумка с логотипом «OCP»
— Ваша будущая работа, господа, обслуживание колонии.
Новое слово для меня…Колония. И именно сегодня я услышал его.
— Шестьсот пятый, ты инженер, верно? Пойдешь на обслуживание технического отдела.
— А…вещи? Мара’хне выдадут вещи для работы?
— Не боись, выдадут тебе вещи с инструментами, только учти, кошак, они стоят дороже тебя. Пропадёт одна — пойдешь в шахту, понял?
Бывают дни плохие, но а этот предвещал быть очень плохим
I
— Народ, внимание, анекдот! — вдруг пошатнув тишину, произнес парень возле меня, — Лежит старый еврей, настолько старый, что в гроб пора. Ну и возле него сидят все родственники. Вот он спрашивает:
— Сын тут?
— Да.
— Дочь тут?
— Да.
— Жена тут?
— Да.
— А кому тогда свет на кухне включён?
Небольшой грузовой отсек сотрясал чуть заметный смех некоторой части толпы
— В чем смысл? — спросил я у шутника.
— Смысл? — произнёс парень, ещё слезясь от шутки, — Ты про евреев не слыхал что ли, — моя дурацкая физиономия ответила за меня, — Понятно. Евреи, это у нас некий символ жадности или скупости, а ещё хитрости, хотя узкоглазые по хитрее будут.
— Евреи, это народ? Разве правильно обобщать и пихать всех в одно определение.
— Ну на этом и строятся стереотипы, ничего личного.
— Стереотипы? — снова спросил я.
— Кстати, меня зовут Михаэль, — сказал парень, будто не замечая моего вопроса, — а тебя Марахна?
— Мара’хне, — поправил я, — Буква “а„ появляется при обращении к девушке.
— Серьёзно? А звучит одинаково.
— Мара’хне это часто говорят люди.
— Ха, понятно…Так что ты тут делаешь? Работа вроде не для гладкошерстных. Ты бы ещё в шахту пустился.
Я робко промолчал, и осторожно, исподлобья, косо посмотрел на Михаэля.
— Л-ладно….Меня вот кадровик сюда засунул. Честно, такой ублюдок, дает самую грязную работу на рынке труда, ему вообще насрать что и где. Я уже седьмой раз разъезжаю по колониям. Так это еще цветочки, знаешь ли!
— А Михаэль, что собирается обслуживать? — тихо перебил я собеседника
— Э-э, всякие установки. Сумасшедшая работа, вот честно: там заклинит, тут прорвет, где-то вообще взорвется…О,глянь в окошко, какие заросли!
Народ стал оживленно толпиться возле выхода, почти каждый,наверное, желал выбраться из этого тесного отсека — корабль шел на посадку.
Из ворот, которые медленно открывались, сочился свет, а после же вылезло три силуэта.
— Добро пожаловать на Ипсилон, команда шесть, — прозвучал один из приветствующих, резкими жестикуляциями, — Пройдемте, вас уже давно ждут в регистратуре.
Вдруг меня стукнули по плечу.
— Ты смотрел, что в сумке? — с опаской спросил Михаэль, — Первый раз вижу такие богатые сухпайки.
Будто домино, мы подались к регистратуре. После всей бумажной канцелярии и инструктажа, возле склада, нам выдали личные КПК и доступ к техническому отделу.
II
Дни шли, работа кипела, пыль пылилась, а я уже как несколько дней обслуживал двигатели с одной бригадой
— А теперь идём на обед, — бурно воскликнул бригадир, с которым мы чинили двигатели, — Но не ты, Мара’хне, мы пойдём запускать реактор
— Р-р-реактор? — с испугом пробормотал я.
— Ты же, мохнатый, не запускал его, ведь так? Обед подождет, а вот реактор — нет.
В этой бригаде, в которую я попал вообще случайно, я был самым неопытным. Где-то неделю я разбирался с техническим оборудованием колонии. Что-то ломал, а что-то мог починить. Нынешняя работа совсем, даже кардинально отличалась от прошлой бумажной. Там требовались рутинные вычисления и расчёты, а тут практика и смекалка. И именно первого мне не хватало.
— Знаешь, я читал рапорт о тебе. Довольно дурное место для работы ты выбрал, мохнатый, с таким-то образованием. Тебе бы в лаборатории или в испытатели.
— Но Мара’хне инженер-технолог, и он гордится этим очень сильно.
Мой начальник был выше меня, и из-за этого мне приходилось или осторожно смотреть исподлобья, или пересиливать себя, и поднимать голову.
— Да правда что ли? У тебя голова забита одной ученостью — вот, что я тебе скажу. Я, понимаешь ли, тоже инженер, в голове раньше было столько науки, а мне только гайки давали крутить, ну вот и докрутился ! А фокусы в слесарке показывать, это да, наука как раз и нужна.
Несколько этажей вниз, и мы оказываемся у ворот, а после же в отсеке реактора.
— Ну-с, глянь! Конечно, не сингулярность, которая жрет все подряд, а потом срет тонной энергией, но сойдёт. Посмотри на приборы, — бригадир ткнул в панель пальцем, — понимаешь что это?
— Да, это…
— А мне вот насрать на это, — усмехнулся бригадир, — Пошли к терминалу.
У терминала мы взяли тяжёлые свинцово-дифильные костюмы, и аппараты жизнеобеспечения.
— Стазис не забудь взять, а то не запустим.
Мне всегда казалось, что реактор — самая важная вещь на производстве, и его должна обслуживать определённая команда специалистов, но реалии оказались совсем другими. Реактор был похож на вертикально поставленный ускоритель частиц. Везде стояли датчики давления и радиационного фона. По стенам отсека расположились толстые защитные плиты.
Каждое действие было монотонным и тяжелым для меня. Я больше боялся неудачи с моей стороны, нежели смерти во время обслуживания. Я попросту дрожал от неизвестности.
Через минут десять, мне было невыносимо работать в костюме — лапы рвало на части, ломало их, давило, но больнее было бы слушать претензии начальника, так что мне пришлось терпеть.
Яркие вспышки в глазах, звон в ушах — это все сводил меня с ума, нежели моего бригадира, который что и радовался результату.
— Ну как тебе? — спросил бригадир уже у терминала.
— П….пожалуйста, Мара’хне больше не хочет работать с реактором, ему невыносимо там, — чуть ли не изо всех сил, произнёс я.
— Понятно, все вы так, мохнатые. Видимо не понял ты всю суть процесса, не познал эстетики! Тьфу тебя! Ладно, пошёл на обед, а то ещё и с голоду упадёшь.
III
Столовая, одно из тех мест, где я мог расслабиться. Тут на тебя не на орут, не будут ругать. Я, как и ожидалось, сидел где-то в углу, и наблюдал за местной фауной.
Всё же я был не один такой затворник. Одна девушка, человек-ботаник Монэра, всегда где-то сидела подле моего стола, и иногда подсаживалась ко мне.
У обоих была общая ситуация — много знаем, мало делаем.
Она, что обычно не присущи ботанику, любила заговаривать со мной о математическом анализе, и именно после того, как почувствовала во мне математического извращенца
— Мара’хне сегодня реактор делал, — произнёс я расслабленно, — и чуть не умер. Лапы у него так болят от костюма, но глаза от света ещё сильнее.
— А ты разве не по другому профилю работаешь? Реактор-то совсем другое.
— Бригадир заставил Мара’хне… Вот не понять, вроде образование для этого есть, но ничего не получается. Руки будто расходятся.
— Слушай, а ты же носишь, там, защитные очки от вспышек, а то у тебя хоть и красивые глаза, но выглядят измученными.
— Нам такое не выдают, это только сегодня Марах’не столкнулся со светом, чуть не ослеп.
— О, я кое что вспомнила! Помнишь, ты просил достать литературу о нигилизме? Так во-о-от, я достала тебе копию нынешнего образца. — Монэра протянула мне две папки с распечатками.
— Хе-хе, спасибо, Монэра, — кокетливо улыбнувшись, взял я папки, — А Монэра слышала когда-нибудь анекдот про старого еврея?
— Слышала, но у меня есть лучше него, кхм-кхм! Приходит как-то раз Нигер к владельцу, и говорит:
«Хозяин, у меня появились свои нигеры, представьте!», — а хозяин ему, — «И что? Ты как был моим нигером, так и остался», —а нигер как улыбнулся, — «А вы тоже чей-то нигер?»
Монэра, выпучив глаза, ждала от меня слез и смеха, но получила непонимание и дурацкую гримасу.
— Что, опять не выкупил? — я одобрительно, но глупо, кивнул головой, — Эх, тебе человеческую историю не помешало бы подучить.
— Так-с, про евреев Мара’хне понял — это собирательный образ народа, а кто такие тогда нигеры? Это тоже собирательный образ народа?
— Э-э-э….Ну…это не то, что собирательный образ, негры были рабами белокожих. Но временно.
— А…Понятно…— тут меня чуть передернуло.
Минутное молчание, как ожидание удара соперника, побуждает тебя на действия. В этот момент меня переполняло много мыслей: одни изящные и романтичные, а другие вульгарные и грязные.
— Марахне, ты читал о мнимых производных? — вдруг загорелась Монэра, — Стой, можешь не отвечать, я тебе тоже её скопирую и принесу! Ну, я пошла. До ужина.
— Пока…
IV
После разговора с бригадиром, меня перевели в мастерскую, где я чувствовал себя в своей тарелке. Моя работа заключалась в обслуживании и калибровки аппаратуры и установок. Иногда я занимался обычными слесарными делами.
— Мара’хне! — неожиданно входит Михаэль в мастерскую, Я слышал о твоём «повышении» в слесаря.
— Мара’хне не слесарь, он инженер-технолог! — не сильно стукнув кулаком по столу, сказал я, — Что Михаэлю надо здесь?
— Счётчик вот слетел на датчике.
Михаэль протянул мне ломаный датчик с каким-то счётчиком.
— И что Мара’хне с ним делать? Тут же все раскурочено, у счётчика вообще выбиты пломбы.
— Ну-с, тут же или замена нужна, или починить, но бригадир решил передать тебе домашнее задание — починить этот датчик.
— Это не входит в обязанности Мара’хне, — исподлобья посмотрел я, и тихо произнёс, —Марах’не хотят выставить идиотом?
— Нет-нет, бригадир заботится о твоём досуге, впрочем, это он так сказал. Я же думаю, что это обычная издевка.
— У Михаэля больше ничего нет с собой?, — спросил я, копашившись в датчике.
— Есть кое-что — сбитый магнитный усилитель. Там параметры перепутались, такая каша, боже!
— Оставь его, вечером заберешь.
Так мне и носили весь день разные приборы или части от них. В большинстве случаях я управлялся за час, не более, а оставшееся время работал с «датчиком бригадира» : «Да не сломан он… », — думал я про себя, — «Люди такие странные — вот зачем он перемотал тут все, раскрутил? Это же бригадир сам сделал, для меня? Просто так датчик не раскрутиться. Выбиты ещё пломбы. Он их что, зубами вырывал? Они же на века делаются.»
Где-то спустя три дня я смог чуть починить этот датчик, однако меня ждала другая неприятность — программная. Система датчика кем-то была запутана, триста параметров вручную переделаны, изменены и переименованы.
«Интересно, бригадир знает, что системную дискету можно сменить на другую?». Под мою расписку, я взял чистую дискету для датчиков со склада.
— Ну, как оно, — вдруг останавливает меня бригадир в коридоре, — Работаешь, а, мохнатый?
Бригадир размашисто улыбнулся.
— Да, Мара’хне работает, даже справляется.
— Как справляется? Уже? Так быстро? — лицо бригадир поменялось на изумленное и покрасневшее, — Ладно, я тогда пошёл, давай.
Уже к пятому дню датчик был готов к использованию, и когда это случилось, я тут же бросился к Михаэлю с результатами.
— Да ты с ума сошёл?! Ты его починил, вот это да. — изумился Михаэль в слесарне, которая была выше мастерской на два этажа.
— Какую оценку Михаэль поставит за домашнюю работу, — с насмешкой произнёс я, — или это проект вовсе?
— Нет слов, просто…просто отлично. Слушай, ты, наверное, догадался, что датчик специально сломан… так вот… Это его по пьянке бригадир сломал….вот…А сам датчик стоил денег, ну ты понимаешь каких, да? Ох, он прям взорвётся от радости, пойду отнесу.
— Стоять, — дерзко произнёс я, — Марах’не сам отнесет датчик, он всего лишь пришёл ради оценки Михаэля, не более.
— Да ладно тебе, я сам отнесу, чего ты так боишься.
— Нет! — настойчиво произнёс я, и мёртвым хватом выхватил датчик, — Бригадир получит это с моих рук.
Михаэль злобно фыркнул и упёрся дальше разглядывать чертежи.
По пути к кабинету бригадира, меня посещали разные мысли: мысли о деньгах, мысли о повышении, и мысль о пенке под жопу, что и стоит ожидать от человека.
При виде меня, бригадир сконфузился, видимо, он ждал результатов, и ожидал успеха.
— А! Мара’хне, доброе утро. Как дела, работа? А мастерская как? Присаживайся, я тебе налью.
Бригадир достал рюмки и бутылку с вином.
— Знаешь, я открываю эту бутылку только тогда, когда меня радуют хорошими новостями, а ты же пришёл с хорошими новостями ко мне.
— Да, у Мара’хне есть кое-что для вас.
— И что же?! — завопив, будто безумец, спросил бригадир.
— Датчик, который был сломан несколько дней назад, Марах’не его починил.
Из глаз бригадира вытекало счастье, хотя в лице он не изменился.
— Мара’хне, ты… ты мне жизнь спас, кошак ты чёртов, меня за эту херовину насадили бы по самые гланды. Ха, во! Забирай бутыль — это самое дорогое, что у меня есть. — бригадир взял со стола лежавший датчик, который я вынул из кармана, — У него ещё дискета была залита водярой, а ты её поменял?!
Меня посетила мысль, что самое страшное, это когда бригадир в слезах и хвалит тебя. Ощущение не из приятных, а особенно когда бедствующий, это твой начальник.
— Всё, иди… Я…я отпускаю тебя… У тебя отпуск, да, на неделю, а может и на две, все-все, иди, — чуть ли не в слезах, произнёс бригадир.
Мне казалось, что бригадир плачет не из-за датчика, а из-за того, что чуть не потерял работу. Он работает тут уже семь лет, по его же словам, и я не думаю, что он бы с легким сердцем покинул пост.
Когда я вышел из кабинета, меня тут же окружила толпа зевак, которая подслушивала возле двери.
— Чего он так разорался? Пьяный опять что ли? — спросил один из коллег
— Кошак ему опять что-то наговорил, а, мохнатый? — спросил другой.
— Можете думать, что хотите, но, а Мара’хне пошёл на заслуженный отдых.
V
Мало по малому, я стал привыкать к здешней фауне, а она в свою очередь стала выносить вид бегающего кошака из мастерской на склад и обратно. Даже не замечая времени, я забыл, что работаю по контракту, и что меня сюда вообще кто-то отправил…
Мастерскую я обустроил как кабинет, не прям какой у нашего бригадира, но все же.
Я опять погрузился в монотонность и рутинность, мне даже казалось, что и вправду, инженер, это не моё, а какой-нибудь исследователь или учёный из меня мог и выйти.
Подходил конец контракта, оставались три дня до смены команды, но из-за проблем в биологическом отделе, некоторая часть персонала была взята под карантин, впрочем, я работал в техническом отделе, и всех тех, кто так же работал не в биологическом, отпустили досрочно, конечно, после досмотра.
Монэра, как не странно, тоже имела контракт, хотя ей оставалось меньше месяца, она неожиданно залетела в инженерный транспортный корабль, который уже начал отлет.
Всё смотрели на неё с изумлением, но только не я.
Её компания меня сильно обрадовала, что не скажешь про её бледный и измученный вид, к которому прилегала тревога и страх.
— Мы уже вылетаем, да? — с дрожью в голосе произнесла Монэра.
— Монэра, что случилось?
— Марах’не…боже…В карантине…там, люди….они с ума сходят. Меня отправили к вам — всё шлюпки забиты персоналом.
Двери закупорены, корабль взлетел, все как по очень жирному маслу.
— А почему Монэру не бросили в карантин? Она же работает в биологическом отделе.
— Я была просто ботаником, ха, причём, когда это все случилось, я обедала в столовой…Чёртовы химики, уже какой раз колонии губят.
Уже в полете Монэра полностью расслабилась и успокоилась. Как я заметил, в нашем корабле не только техники, хотя корабль именно для них, а ещё служба фонетики, диспетчера, офицеры…
— Слушай, у тебя есть родные? — тихо спросила Монэра.
— Нет, уже нет. Всех тех, кого считал Марах’не родственниками, ненавидит. Он сжёг все мосты, как это говорится по вашему, начал жизнь с нового листа. — равнодушно произнёс я, — А вот друзья у него есть, — с улыбкой посмотрел я на Монэру.
Тут начинается новая глава в моей истории. Я стал другим, и только потому, что у меня сейчас сотни тысяч на счету из-за продажи аппаратуры из колонии. Да, все оказалось не так-то просто. Моя совесть чиста, а вот руки нет. Хотя нет, она не настолько чиста, ведь именно от того, что я смонтировал биологический инкубатор в отделе химических разработок, и начался карантин. Благодаря знакомству с Монэрой, у меня был доступ к большинству установок, с которых я снимал дискеты разработок, и пересылал их кому надо. Да, я настолько труслив, что большинство не поверит, когда услышит о воре Марах’не, это и хорошо, так как ставка была сделана на это. Почему же я не описал свои злоключения? Ну, вероятно потому, что я делал то, чему не каждый обрадуется, даже читая это. Как я и говорил выше — этот маленький рассказ кончается, но начинается другая история, которая сполна озолотит меня.
