Немолодой мужчина вздохнул и через мгновенье открыл глаза. Интеркомы, будто только проснувшись, холодно пропели:
…welcome to the station crew, enjoy your stay…
Металлический голос мнимым эхом отозвался по всем отсекам и закоулкам станции 13. Космической станции 13.
Казалось, сотую смену подряд человек, называвший себя капитаном уже много лет, натянул на свою седеющую голову солидную фуражку. Вильям Джексон, откровенно скучая, проговорил слова напутствия экипажу. Невольно зевнув между …корпорация бесконечно… и …следит за вами…, он случайно пропустил что-то вроде …заботится. В который раз он заступает на вечное дежурство.
Вечность, длиною в полтора часа, наполненная абсурдностью и безумием.
Впрочем, для меня это уже не испытание, с моим опытом! — подумал про себя капитан и усмехнулся.
Клоунская. Бортовое время: 12:02
Сержант снял свою классную маску и по-детски улыбнулся. Вооружившись своими клоунскими штучками он уже был готов выскочить из отсека творить своё военно-юмористическое правосудие, как его сознание озарила вспышка боли. Он отключился.
Напрасно мим, верный спутник весельчака, пытался растормошить своего друга. Все шутки уже были рассказаны, водяная пушка опустела, а клоун так и не пришёл в себя. Осталось уповать только на медиков. Только потянулся мим к заветной кнопке отправки сообщения, как сильный толчок пригвоздил его к стене. У аирлока стоял клоун. Живой. Вторая рука его, неестественно выгнутая, держала мима у стены. Стоит ли говорить, что рука была вовсе не рукой, а расстояние между бывшими товарищами было метра 3? Мим сглотнул.
— А меня звать мистером Тета, и мне тоже очень приятно. — последние слова сержант протянул, явно наслаждаясь своим господствующим положением. В тот же миг мир для молчуна померк.
Допросная. Бортовое время: 12:34
Детектив выругался. Первый раз ему попадается высушенное тело. Было тело сгоревшее, тело задушенное, тело избитое. Словом, тел было много и характеристик тел тоже было много. Но никогда еще не было тел без крови. И рядом, как назло, не было клоуна, на которого можно все спихнуть. Это, кстати, тоже было впервые. Да и самого клоуна с начала смены никто не видел. Может он тоже стал жертвой такого изящного маньяка? В очередной раз закурив, детектив погрузился в раздумия. Тень позади него радостно приближалась.
Каюта капитана. Бортовое время: 12:56
— Рафаэль, Джон, подойдите на мостик.
Через полторы минуты оба главы уже были на мостике
— Устный отчёт по изучаемому объекту, пожалуйста. — последнее слово капитан проговорил едва различимо, оно далось ему нелегко. Надменный взгляд его поник, потеряв гордый оттенок. Он боялся нового. Он привык, как ему казалось, ко всем экстренным ситуациям. Капитан впервые столкнулся с неведомым.
— Н-не моя з-з-зона юр-рис-сд-дикц-ции. — сказал Джон, заикаясь. Молчаливый кивок, и он уже покидает мостик, от волнения задев аирлок своим почти безупречно белым халатом, кое-где заляпанном кровью.
Человек со стажем работы в несколько десятков лет не мог не заметить девственную чистоту радиоканала.
Подозрительно оглянувшись, капитан предложил переместиться в каюту. Жалюзи с видом в коридор были опущены.
— А теперь, мистер Сандерс, расскажите, что вам удалось понять?
— Нет.
Вильям поперхнулся.
— Что, простите? — Джексону показалось, что ему сказали “нет”. Ему, гордому капи…
— Вы ошиблись с моим именем, — лицо директора было серьёзно и не излучало ни капли эмоций.
Капитан, уже успевший сесть, резко поднялся.
— Вы понимаете, как вы со мной гово… — взорвался он. Его подавленность хотела было уже отойти на второй план, отдав лидерство гневу и ярости, как он был тут же перебит.
— Мистер Тета, и никак иначе. — лик учёного всё так же не выражал эмоций, как будто показывая, что ему наплевать на человеческие законы.
Капитан всё понял. Тщетно пытался он звать на помощь охрану, не мог он привлечь никого, кто мог бы ему помочь. Наушник не работал, а жалюзи были опущены.
Учёный засмеялся…
Засмеялся голосом клоуна, библиотекаря, покойной жены капитана и даже голосом его лучшего друга, адмирала с Бимны. Он всё смеялся и смеялся голосами тех, кого знал капитан. Вильям потерял равновесие и упал. На него надменно глядел он сам, только тридцатью годами моложе.
Сердце старика остановилось.