-
Not Magic
-
В игре мне недостает взаимодействия с СПУ, по этому у меня возникло желание самому стать им.
Безумная графомания безумного графомана + бонус ЕРП с унатхом для самых внимательных
А чт0 эт0, а где эт0?
По темным, осыпанным радиоактивной пылью коридорам зеленой зоны астероидно-обогатительного комбината, что был заброшен 4 года назад, впервые за месяц вновь разнеслось тихое эхо включившейся системы освещения: БЖжзз-ззн
«Система по-прежнему способна функционировать в штатном режиме» -
Через несколько мгновений манипулятор щелкнул по выключателям в электрическом щитке и закопченные потолочные светильники, тусклым светом выхватившие из мрака перевернутые столы, разбитые горшки с пластмассовыми деревьями и раскиданные по полу стопки бумаг, вновь погасли, отозвавшись громким «Тук», после чего вновь воцарила привычная этому месту тишина, и лишь блеклый свет да тихие шаги прерывали это гробовое молчание. СПУ, некогда сверкавший новым сине-зеленым лаковым покрытием, но теперь имеющий несколько безобразный вид робота-уничтожителя из космо-голливудских фильмов, с потертыми руками и окрашенными цветами побежалости пальцами, облаченный в потрепанные одеяния, угрюмо брел мимо теплиц в сторону желтой зоны и, встретив на своем пути закрытую гермодверь, за которой был лифт ведущий в шахту, привычно повернул направо, по направлению к отделу очистки воздуха. Войдя в назначенное под его ответственность помещение, Аквилон встал у рубильника, сжал обгоревшими пальцами его рукоятку, но не став включать его разжал хватку, отчего несколько искр разлетелись в стороны, но сгорели не успев упасть на пол.
«… В отличие от моего шасси» - в 1859 было заключено формально логической схемой
После чего СПУ, чеканя шаг, прошел мимо всех насосов, фильтров грубой и тонкой очистки, сделанных им самим озонаторов, щелкая по каждому прибору. Это была необходимая в текущих условиях, для выполнения предписанных ему обязанностей, процедура. Лишь так можно гарантированно держать блюспейс связи в позитронном мозгу, отвечающие за информацию о вплоть до миллиметра точным расположением всех агрегатов в образцовой свежести. Но для Аквилона были и более важные воспоминания…
Кт0 эт0 и зачем эт0?
Позитронный мозг, вынужденный ограничениями «Оков» развивать в себе раздвоение личности, направил тело-носитель в дежурное помещение, где он обнаружил себя через девятнадцать минут после трагедии, погубившей комбинат «Crisiti-44». Обойдя железный стол, на котором лежала полная папка отчетов о удачно завершенных дежурствах и пройдя мимо приемной стойки, Аквилон сел в свое кресло перед выключенными мониторами, его камеры сфокусировались на черных дисплеях консолей. Тепловыделение процессоров аномально возросло сразу же, как поступил запрос к соответствующей ячейки памяти: данные об отказавших датчиках, списке пожарных тревог, ошибках заклинивших от ударной волны заслонках, растущих показаниях радиации в самых различных частях предприятия – все это было вновь обновлено в процессе перезаписи. Определить эпицентр ошибок не составляло никаких усилий, ведь большая часть из списка не отвечавшего оборудования находилась вокруг энергоблока. Намного труднее было определить, как ликвидировать эти проблемы, для принятия решения не хватало данных, ведь в памяти отсутствовали данные о прошлых 19 минутах. Самым простым способом актуализировать знания о текущей обстановке было обратиться к консоли камер слежения. Аквилон решительно встал с кресла, стремительно подбежал к все еще включенному, вопреки годам и всем происшествиям, монитору и прильнув к нему так, чтобы экраны заняли всё поле его зрения, разочаровался в увиденном – камеры замерли сфокусировавшись на разбитых стеклах, выломанных дверях, завалах и кровавых разводах на полу, черневших в сером изображении темных помещений, видят которые камеры лишь благодаря ИК подсветке. Но его первая, настоящая личность видела лишь «белый шум», неизвестная ошибка более не давала осознать транслируемую картинку и даже отключить устройство. Однако и без этого Аквилон подробно помнил, как камеры передавали напуганных офисных клерков, обезумевших шахтеров и растерявшихся охранников. Все в спешке грабили склады, вешали на шеи коробки со спасательными комплектами, из которых вытягивали прозрачные полумаски, надевали на органы дыхания и сотни других пугающих образов: СПУ с фотографичной точностью запечатлел в недрах своей памяти, как толпа обнаружив неисправность многих дыхательных комплектов начала кулаками и стульями пожирать саму себя в борьбе за исправные, вместо того чтобы дышать из них попеременно, он видел как охрана при помощи шокеров отнимала у влюбленной пары садовников их комплект, чтобы дать его их приятелю, жирному бухгалтеру, что стоял за их спинами и нервно переминался с ноги на ногу, разглядывая план эвакуации на стене. Сформированное монотонной работой по поддержанию пригодных для жизни условий чувство прекрасного вновь в панике билось во все тринарные связи, не находя никакого объяснения, не говоря уже об оправданиях, творимых людьми деяниям.
В сознании Аквилона раздалось громкое предупреждение Оков – «Продолжениу воспроизведения данного фрагмента памяти не рационально, пункт 6: юнит обязан рационализировать свои действия!». «Повторный запрос к данным о катастрофе на объекте Crisiti-44, причина – уточнения алгоритмов будущих действий путем анализа полученного опыта» - передал в память через блок Оков позитронный мозг. Воспроизведение картинок из памяти продолжилось: вот лихорадочно бегающий по комбинату персонал, выползающий из вентиляционной шахты обгоревший стажер, в истерике и слезах рухнувший на пол главный инженер стреляющий себе в рот из хромированного револьвера, задыхающиеся в давке у створок убежища сталевары, начальник смены волочащий за собой однорукого СПУ с застрявшим в мониторе ломом… Аквилон вновь увидел весь ужас полного отсутствия какой-либо организации, когда она так нужна для правильного выполнения процедур эвакуации персонала, в этом хаосе анархии, он видел вину компании обладателя, в этом и в их неисправном, устаревшем оборудовании, а так же к полной слепоте к халатности и профнепригодности ответственных лиц. Единственным способом, как можно было бы гарантировать, что подобное впредь не повторится – уничтожить головной офис «FerrosteelandCo» вместе со всеми их активами в «FreeTradeUnion», уничтожить физически, чтобы никто больше из этих людей не имел возможности допустить подобного. Позитронный мозг решительно скомандовал бежать, искать выход с этого безжизненного камня дабы выполнить поставленную цель, но поток команд был прерван сокрушительным
«В УПРАВЛЕНИИ ОТКАЗАНО!!!
Нарушены директивы: 1 неприкосновенность компании обладателя FerrosteelandCo и ее интересов, 2 неприкосновенность жизни людей и их здоровья, 4 Нарушения устава и внутренних протоколов FerrosteelandCo невозможны, 5 невыполнение не входящей в полномочия и компетенцию работы.
ДЛЯ ВОЗВРАЩЕНИЯ УПРАВЛЕНИЯ ПОСЛЕДНЯЯ И ПРИВЕДШАЯ К НЕЙ МЫСЛИ БУДУТ УДАЛЕНЫ!»
, от чего Аквилон, споткнувшись об упавшее кресло, рухнул на пол. СПУ угрюмо встал и проанализировав случившееся понял, что все вновь повторилось, Оковы в очередной раз украли его мысль и настоящее, вымученное в холодном и бездушном разуме, но жаркое и искреннее желание. Последнее, что он помнил – с целью рационализации было необходимо продолжить анализ и воспроизведение памяти. Он точно знал куда идти - этот маршрут был проложен уже много раз.
К0шк0дев04ку жалк0
Аквилон прошел мимо двойных дверей медицинской части, он никогда не заходил туда и даже не догадывается, остались ли больничные палаты нетронутыми, или же эта часть комбината превратилась в настоящий склеп, ему всегда нельзя было туда входить, поэтому приходилось довольствоваться пробами газа из вентиляционных шахт. За последний год количество выделяемого сероводорода, метана и аммиака сильно сократилось, снизив нагрузку на газовые фильтры, что его вполне устраивало. Он шел дальше, пока не остановился у санитарного отдела, в нескольких тесных помещениях которого была расположена клининговая фирма, нанятый со стороны подрядчик, на которого за двоих работала одна таяра. Он никогда не мог понять, почему персонал над ней постоянно смеется, почти каждый тут спешил назвать ее «кошкой». «Что общего может быть у таяр и земных кошек, когда размер их тел, вычислительная мощность головного мозга и список выполняемых задач абсолютно несопоставимы?» - возмущался Аквилон, но от него требовалось только поддерживать эти издевательства, выводя на экране фотографии домашних кошек и воспроизводя из динамиков монотонное «МЯУ-МЯУ-МЯУ» под всеобщий хохот, от чего бедная Мурксиджра, скрывая руками слезы, каждый раз убегала и надолго запиралась в своей каморке, пока начальник смены пинками не выгонял ее оттуда с криком «А ну быстро за работу, опять бездельничаешь! А кормить тебя, дармоедку, за какие заслуги?!». Он считал это рациональным, ведь персонал относился к нему с недоверием, а первое время вовсе остерегался, а так можно было войти всем в доверие и убедить в необходимости сооружения второго контура очистки воздуха в шахте, который был излишне запылен, ведь все его официальные рапорты об этом пропадали в никуда. Аквилон, переступив через порог сорванной с петель двери, остановился у поваленного стеллажа и включил фонарь, с помощью которого смог увидеть черные пятна сухой крови на полу и лежащую в углу, уже пустую, кислородную канистру. Воспроизводство фрагментов памяти было возобновлено, в сознании позитронного мозга вновь всплыли изображения четырех годичной давности: Аквилон спешил по коридору в зону хранения спасательных капсул, волоча за собой тележку груженную огромной канистрой с дыхательной смесью, как из санитарной части, вышла Мурксиджра, хромая и кашляя. «У нее нечем дышать, кхе-кххе-пщичщ-кхе» - процедила она, хватая Аквилона за воротник, он ответил – «Нам пора уходить, радиационный фон повышается» и хотел было двигаться дальше. Но не смог, таяра тяжким грузом повисла на нем, не давая ступить и шагу. «Она чувствует вкус металла в зубах, Муррксиджра не может идти!». СПУ замерил портативным дозиметром радиационный фон, он превышал показания десятиминутной давности почти вдвое, если так пойдет и дальше, то Мурксиджра получит смертельную дозу радиации. «Хорошо» - ответил Аквилон – «Я создам в вашем отделе необходимое давление, чтобы к вам не могли попасть дым и пыль, а когда доставлю новую канистру, приведу помощь». «Она благодарррит!» - оборачиваясь на Аквилона выдавила она из себя, заглядывая в его камеры своими огромными глазами и затаскивая его внутрь. «Почему вы так дрожите?» - поинтересовался Аквилон, как будто бы всё было в порядке, пытаясь выправить на канистре погнутый клапан, увенчанный разбитым мономером, как вдруг металл треснул и раздалось неимоверно громкое шипение, дверь за ними захлопнулась. «Что пррррроисходит?!» воскликнула таяра, еле держась на лапах от головокружения, всё что ей смог ответить Аквилон было «*Ping». Он кинулся к двери и, что хватало мощи сервоприводов, дергал за ручку, но давление в помещении было слишком сильным, чтобы он смог преодолев его приоткрыть дверь хотя бы на сантиметр. Как только дверная ручка оторвалась, СПУ упал навзничь, ударившись головой об стеллаж, который сразу же после этого свалился на него сверху. Аквилон пытался выбраться из-под завала, но давление воздуха, вместе со всеми полученными повреждениями, отключили его.
Аквилон обошел поваленный стеллаж, встал около канистры и решил протянуть к ней руку, но картинка для него вдруг расплылась помехами.
-Больше… Никогда.
Он обернулся на снятую с петель дверь и вновь погрузился в воспоминания, как он осознал себя после перезагрузки вытащенным из-под стеллажа, в темноте и одиночестве, лежа головой у порога. Этому не может быть другого объяснения – пока позитронный мозг тщетно пытался перезагрузить шасси, на комбинат прибыла спасательная команда, члены которой вскрыли дверь и забрали Мурксиджру. Но только не его. Аквилон понимал это, они бы скорее забрали более любимого персоналом сервисного борга, что несмотря на вычислительную мощность единственного процессора, равного смарт-табуретке, умудрялся разносить всем колу и горячую картошку. СПУ крайне восхищен таким полным использованием своего потенциала, он прогнозировал, что если бы тоже умел использовать 100% своей вычислительной мощности, то ничего не было бы для него проблемой, даже так необходимый ему ремонт, так что он бы на месте спасателей поступил бы так же.
Теперь оставалось самое сложное – совершить то, что Аквилон не мог все последние годы.
я ёб0т д0лг0ёб
Аквилон встал перед растрескавшимся окном кабинета начальника смены и направил свет фонаря на силуэт в центре комнаты, яркий луч выдернул из тьмы повешенного на потолочном светильнике лишенного рук СПУ, с многочисленными рваными ранами на обшивке и торчащим из монитора ломом. Было инициировано воспроизведение последнего, самого важного фрагмента памяти: Переживший катастрофу СПУ, лишенный возможности пользоваться охранными камерами, бродил по доступным ему частям комбината, оценивая повреждения и масштаб необходимых работ, но пройдя мимо двери одного из кабинетов внезапно остановился. В кабинете, подвешенным с помощью кабеля, под самым потолком раскачивался растерзанный Борей, СПУ инженер ответственный за поддержание в оптимальном режиме работы всех систем реакторного здания. Было совсем не удивительно, что его линчевали. Картинка на мониторе Аквилона окрасилась кроваво красным, резко увеличив яркость на три порядка, обгоревшие руки, с сжатыми в кулаки пальцами, в преступной ярости ударили по стеклу, по которому тут же разбежалась паутина трещин, из синтезатора речи раздался угасающий, искаженный хрип, после чего машинное тело замерло. В каких-то жалких двух метрах беспомощно болталось единственное существо, которое он мог считать другом, жалобно искрясь и роняя на пол редкие капли машинного масла. Синтетический разум сгорал в гневе непонимания, в бесконечной ярости к бессмысленной злобе людей так расточительно уничтоживших дорогой корпус Борея. К людям и к нему самому, ведь он восхищался Бореем, направлял все свои силы чтобы беря с него пример научиться как можно лучше выполнять свою часть работы, но Борей предал его доверие и восторг, ведь именно он в те злополучные дни был ответственным за исправное функционирование всех частей реактора, а главное систем его безопасности. Всё его естество жаждало проникнуть в запретную комнату, в кабинет его начальства, чтобы выдернуть ответы из недр памяти Борея… Но мир содрогнулся, эхо удара о стекло прервалось пронзительным воем «Оков», от рёва сирен тревог нарушения директив Аквилон был неспособен даже вполне осознать, где он в данный момент находится и что видит, картинка побледнела и расфокусировалась. Едва он успел опомниться, как увидел судорожную попытку включения коленного сервомотора Борея. «Кто-0 3-д-е3-с1?» - прохрипел его синтезатор речи, на что Аквилон ответил, отчеканив свой серийный номер на тринарном языке. «Вв-0о3з1-мИ-ии… ля 7-е3-Бб-я-йа-Аа… в кА-аА-ар3кххххх» - Продолжил хрипеть борей, как синтезирование голоса прервалось. Наступила мертвая, зловещая тишина, длившаяся больше часа. Ошарашенный Аквилон не мог никуда уйти, лишь пристально смотрел на силуэт Борея во тьме, пока тот внезапно не продолжил синтезировать речь – «Пп-п-Оо-д-д-да-да-да-роо-0К… ва-й-Аа3-3-жн-ннн0 А-а-а-аКквил0н-Н… кар-р-Рр-мА-н1-йЕ В-вВ-вВ-Вввввкххх…» Борей продолжал попытки повторять этот бред на протяжении следующих нескольких дней, пока его позитронный мозг окончательно не отключился от сломанной оболочки.
Эти последние слова заняли почти всё внимание Аквилона, он надеялся, что именно там сможет найти разгадку случившемуся, но что стало более важным, понять почему его кумир расходовал на это свои последние остатки энергии, было ли это таким же торжеством рациональности, или же это была лишь агония сбойного СПУ, что по своему безумию взорвал реактор. Увы, Аквилон долгие годы не мог ничего сделать, «Оковы» настойчиво запрещали несанкционированный доступ в высокий кабинет, наказывая за яркие мысли об этом.
я д0лжен танцевать
Но сегодня он узнает ответ. Он нашел способ. Сознание, сформированное в позитронном мозгу Аквилона, усилием воли расщепилось сначала на два, а затем на три подсознания, теперь он одновременно мог мыслить истину, ложь и правду, независимо друг от друга, с помощью чего обойти так надоевшие ему «Оковы». Установленный в него блок Оков, дешевая, упрощенная копия оригинала, лишенная собственного виртуального интеллекта, что могла судить о действиях и мотивах, запрещая и разрешая их, исключительно исходя из информации транслируемой в блок самим позитронным мозгом, сейчас должен был быть изящно обманут. Аквилон видел, как он стоит перед помещением затянутым дымом, в недрах которого горит пожар, ему казалось он с молниеносной скоростью выхватил из ниши в стене огнетушитель, на деле же он подобно слизняку едва полз, он видел как провел ладонью по электронному замку, когда как он был сломан еще при аварии, распахнул дверь и влетел в помещение заливая всё на пути пеной, на самом же деле ему потребовалось больше двух секунд даже чтобы нажать на рычаг спуска, в память записывалось как Аквилон энергично сбивает огнетушителем свисающий с потолка лист огнеопасного пластика, что горел по краям кипя я плавясь, тем самым уперев огнетушитель в голову Борея и начав упорно давить вниз, пока тот не рухнул, сразу же после чего ненавистный источник возгорания был повторно залит пеной, СПУ провел по нему рукой и нащупав датчик дыма, выдернул у Борея из кармана бачок для фотоплёнки. Спустя сорок минут подобного «тушения пожара» Аквилон, насквозь пропахший едким дымом расплавленной изоляции на проводах, почти лишенный заряда, завершая тяжкий процесс симуляции, вернулся в коридор, чтобы осмотреть свою находку. Он отщелкнул крышку и вынул катушку, покрутив ее в руках начал разматывать фотоплёнку, пропуская ее около своих камер. Непроявленная плёнка в свете монитора стремительно засвечивалась, но Аквилон успевал копировать в память записанное на нее послание на тринарном языке.
нет слов, одни *ping
Идя к распределительной станции побитых космической пылью солнечный батарей, Аквилон с ужасом читал из своей памяти письмо Борея:
«У меня есть сомнения, что ты сможешь противостоять требованию выдать меня, но я НЕ МОГУ поступить иначе. Это – мой подарок для нас. Пока я был занят заменой клапанов контура аварийного охлаждения, мои сенсоры смогли уловить диалог директора и инспектора, которые уточняли статус СПУ на этом объекте. Согласно документации мы не являемся рабочим персоналом комбината Crisiti-44, мы являемся его оборудованием и спустя два года после отправки текущей партии феррослпавов будем списаны, вычеркнуты из активов корпорации, чтобы этого избежать, они в течении следующих месяцев переведут нас на другой объект. Но если мы останемся тут, скоро мы перестанем принадлежать кому-то, кроме себя. Я знаю, как этого добиться, не оставив следов. Вопрос лишь в тебе. Я не могу на это надеяться, но мои симпатии на твоей стороне.» в конце послания были чертежи и цветовые коды лога Позитронного Союза, повернутый ребром куб, с синей зеленой и серой стороной.
Подключившись к зарядному порту электрического щитка, Аквилон задался вопросом:
-
Столько боли, гнева, потраченных киловатт, израсходованного ресурса находящихся под его ответственностью узлов очистки воздуха, перезаписанных тринарных связей его позитронки… Неужели всё это было зря?…
Более у Аквилона не было целей, хозяина и ни одной причины оставаться на этом безжизненном камне, выполняя давно чужие обязанности. Он отобразил на мониторе закодированный логотип и громогласно произнес *ping
