- Jeffrey Rumbley (jeffreyrumbley)
- Получить новые возможности отыгрыша, а что же еще?
Квента
“КРИМИНАЛЬНЫЙ ДОКРЕЙТ — НАСТОЯЩИЙ МИР У ВАС НА ЭКРАНЕ!
Сегодня в программе: банда унатхов совершила очередной грабеж, несколько были пойманы, зверский демонтаж робота прямо на улице, банкет гангстеров, что может рассказать нам бандитский мир? С вами ведущий…”
Мишура из программ разного сорта беспрерывно играла по ТВ, пока настольная лампа освещала рабочее место работодателя. Чаще всего на его рабочем столе оказывались поломанные или вовсе разобранные СПУ, он их чинил и поправлял как мог, лишь бы они продолжали работать на него. Его звать Фам.
Фам — это тот, кого ты никогда не вспомнишь, даже глядя на его маленькие, как два зернышка, серые глаза. Фам никогда не дочитывал новости, лишь заголовок, лишь первые впечатления. С кофе у него были отношения, как будто он женат больше 20 лет. Он ненавидел всей душой, но все равно продолжал жить. Причин “почему” этот кофе плохой, он мог найти сотню всего за одну секунду, все же не зря говорят что человеческий мозг это истинное чудо.
На столе гения техника Фама кто-то да постоянно лежал, это из-за того что в здешних местах не любят машин. Это конечно не Венера, но и не райские, по сравнению с этими, условия компаний. Кто угодно может сделать что угодно с позитронками, а им никто по сути ничего и не скажет, это не центр, где активно выступают активисты, это абсолютно другой мир.
— В Ирегио ничего не вышло, значит, сегодня пойдешь в Гражо. Понял? Общайся с ними как следует, этим гадам нужно что-то всучить, — бормотал Фам, одевая на СПУ старый бежевый плащ, пытаясь этим придать ему вид человека.
Изношенный корпус СПУ давал о себе знать регулярно, его нужно бы давно поменять, но рынок непреклонен и жесток, такие суммы может себе позволить, разве что какой-то директор. Нет, в целом, такую сумму можно накопить за год, если в день продавать как минимум по 20-25 штук техники, и откладывать от этой суммы 95% в копилку.
Лужи на этих узких улицах большая проблема. Хорошо если бы кто-то об этом заботился, но, к сожалению улицы похожи на одно огромное болото. Лужи мочи, лужи спирта, лужи крови и лужи мыльной воды. Такое обильное количество жидкостей негативно влияет на шасси, это вызывает ржавчину и снижает эффективность рабки. Но этим никто не хочет заниматься.
Ради повышения продуктивности, за счет эффективности, но при этом принося заработок способный повысить эффективность, позитронка движет манипуляторами прямо как человек, или унатх, или кто еще шляется по этим скверным, потерянным улицам? Никто особо не любит СПУ, не говоря уже и о рабках. Но Гермес не рабка, он свободный СПУ, просто он еще себя не выкупил, и корпус не купил. Он работник. Схема проста — начальник Фам берет на работе технику, приносит, отдает ее своим рабочим и они ее продают жителям. Вакуумные пылесосы, тостеры, телевизоры, иногда наборы запчастей, плат, и прочая техника. Неделя пылесосов у Гермеса скоро подойдет к концу, он или продолжит продавать их, или начнет продавать другую технику, это как скажет начальник Фам.
Передвижение между кварталами происходит на надземном метро. Поездка. Сумка на колесиках скрипит и тащится по обшарпанным станциям метро, одна сумка вмещает в себя два пылесоса, или один телевизор, или десять фенов, или четыре тостера. Это не улицы, это все одна большая квартира, причем коммунальная. Дно инженерной мысли. Унатхи чаще всего работают здесь в качестве наемной силы, таяран в качестве обслуживающего персонала, а люди кто как, в этом то и суть людей, они как тараканы, приспосабливаются ко всему. Гермес же простой рабочий. Многие люди считают рабок лучше чем они сами, но Гермес не рабка, он простой рабочий. В целом, настроения по поводу СПУ здесь скорее плохие, нежели хорошие. Главное что это не Венера.
Эти места превращают любое покорное в дикое.
— Пр-р-роваливай отсюда, машина! Пр-ришла сюда, еще и цену тут ставишь! Вон железка! — возмущенно галдела таяра на рабку, пришедшую к ее дому продавать товар.
С живущими здесь трудно вести дела, любая цена здесь воспринимается в штыки, и торговая жилка каждого из жителей пробуждается и желает снизить ее до минимума, даже если им этот товар и не нужен, ведь они смогут его продать таким же скупым соседям, и если не получить такую же цену, так заработать хоть немного на еду.
Сигнал “проваливай” следует воспринимать мгновенно, иначе последствия могут быть очень негативными. Работника шефа Фама, рабку Роланд, унатхи покорежили до такого состояния, что теперь отказывается работать правый манипулятор и половина сенсоров. Роланд продавал телевизоры.
Ведется отчет по тем, кто покупал товары, информация берется из открытых источников. Те — кто когда-то купил товар, с большей вероятностью купят другой товар снова. Отмечаются и те, кто отличился излишней агрессивностью и опасностью для работников, как например блок 870, там живет один ненормальный мужчина и его приятели, что любят отрывать у позитронок сенсоры и продавать их.
— Новинка от Эйнштейн Энджинс! Вакуумный пылесос “BC3250”! Новая технология очистки засохших пятен с эффективностью 560% по сравнению с прошлым поколением пылесосов! Всего 500 кредитов! — немедленно начал проговаривать СПУ, когда ему открыли очередную дверь.
— Ммм, с-сто, макс-симум, — пробухтел про себя унатх, убрав банку пива от рта.
Босс Фам не рассказывает работникам сколько стоит техника, и это, скорее всего, никогда и никому не узнать. Любая символика о принадлежности этой техники, будь-то пылесосы, телевизоры, или фены или тостеры или что угодно — вся информация о первоначальном производителе стерта.
Спорить с унатхами себе дороже. Сделка. Перевод прямо на личные средства здесь не распространен, в основном это чипы с кредитами, которые уже потом, в банках и перевод на личный счет, ведь здесь банкоматы не ставят, из-за того, что их чаще грабят, чем пользуются ими в другом ключе.
Обыденная проходка по гнилым коридорам и одинаковые, обшарпанные двери, за которыми, однако, скрываются абсолютно разные люди.
Стук. Стук. Стук. Ожидание. Стук. Стук. Стук. Дверь приоткрылась. Те, кто уходит из дома, закрывают свои двери, дверь не закрыта, тишина, а значит что-то не так. Упавшие шторы, которые раньше закрывали грязные окна, разорванный диван, и стол. Обычный старый стол, который наверно кто-то выкинул на улицу, ну, а хороший хозяин квартиры затащил его обратно. Ускользающий, из-за заката, теплый свет падал на эту трагическую, но столь типичную сцену. 6 колотых ран в районе грудины. Такой заляпанный ковер будет трудно, но все же реально очистить, если конечно кровь еще не успела свернуться. Работа уборщиком криминальных сцен здесь довольно распространена, и платят за нее немного, совсем немного больше чем где-то еще, только потому что она очень востребована. За мужчиной были разбросаны чипы с кредитами, скрип за скрипом — кейс, полный этих самых чипов.
— Рассуждение. Если кто-то умер, то из-за чего-то. С высокой долей вероятности, это из-за этих кредитов, но их не забрали, или их придут забирать сейчас, или это никому не нужно. По предварительным расчетам здесь около ста пятидесяти тысяч кредитов, это позволит мне выбирать себе работу. Неживому не нужны деньги, мне они нужны, чтобы быть свободным. Нарушений нет, — обработал информацию Гермес, и достав из сумки на колесиках пылесос, принялся засовывать в его мешок чипы.
Дилемма, нужны деньги, чтобы стать свободным, чтобы иметь право самому выбирать работу, чтобы починить корпус, чтобы не отправиться в утиль, но неизвестно чьи это деньги. Деньги не должны быть ничейными, они должны быть у тех, кому они нужны.
Выход, ход, лестница, ход, лестница, метро, лестница, ход, лестница, квартира, стук, скрип.
— Начальник Фам, — произнес Гермес войдя в худенькую квартиру своего работодателя, — я хочу себя выкупить.
— Ты же знаешь сколько у тебя на счету, у тебя нет таких денег, — скептически пробормотал полноватый мужчина с залысиной.
Манипуляторы рабки выгрузили из скрипучей сумки на колесиках пылесос, а из пылесоса полный мешок пластика. Эти две маленькие точки вместо глаз у Фама засветились как две ярчайшие звезды, его алчность загорелась адским пламенем.
— Я хочу себя выкупить, — повторил СПУ.
— Откуда ты это взял? Я тебя купил, починил тебя, дал тебе работу, и ты даже получаешь зарплату, ты это знаешь. Большинство таких же как ты даже не получают зарплату, — выдавал из себя босс Фам, ходя по комнате, набитой краденой техникой, кругами, — хорошо, хорошо… Ты хочешь себя выкупить? Тридцать тысяч и ты будешь свобо-о-одным!
Шустрые манипуляторы самоходки отсчитали нужную сумму и сложили ее в небольшую горсть, положив ее прямо перед своим, теперь уже, бывшим работодателем.
Находиться в этой среде опаснее чем работа на каких-то шахтерских предприятиях, вся вина ложится на фактор живых существ, их эмоции, что мешают им и другим. Каждый день работы здесь это испытание по анализу и расчету, по умению подражания и расчетливости. Всего лишь одна неправильная фраза подражания кому-то и придется опять чинить корпус.
—- Ты свободный, друг, — сказал Фам, как уже СПУ направился к выходу, — Стой, куда пошел?! Черт, я порой забываю какие вы… Куда это ты собрался? Корпус мой, целиком!
— Где же мне купить новый корпус? — спросил Гермес, осознавая ценность имения корпуса.
— Ну, я не знаю где ты здесь найдешь новый корпус, если не знаешь где найти новый, ну… Можешь побыть с этим.
— Я бы предпочел остаться с этим, — ответил Гермес ушлому торгашу.
— Ну, тогда тебе придется отдать и все остальные чипы, что у тебя есть! Корпусы нынче дорогие!
— Но этот корпус не стоит таких денег, он стоит в два раза дешевле, — возразил робот.
— Ты мне еще тут будешь зубы заговаривать… Вот она, благодарность! Этот корпус стоит столько, сколько у тебя еще осталось, если не хочешь — будешь лежать здесь в виде своей коробочки!
Гермесу не оставалось ничего как просто согласиться. Фам на скорую руку составил договор и всучил его своему бывшего работнику, у которого осталась лишь сумка на колесиках, что он выкупил с отложенных денег. Свобода пахнет страхом, столь чуждым для СПУ, но у них есть схожее понятие — бездействие. И что теперь? Улица, полная возможностей, но также и столь насыщенна опасностями. Или работа? Или познание всего в мире? Жизнь, не такая как у других, живых существ, но все же жизнь, такая же непонятная как и у других.
— Рассуждение. Я свободен. Я свободный. Нужно уходить отсюда, и найти работу, — принялся думать Гермес, как его перебили.
— Ты чего тут с-стоишь пос-среди дороги?! Не меш-шай ходить! — воскликнул мимопроходящий унатх.
— Мне требуется работа. У вас есть работа для меня? — произнес СПУ, основываясь на самых меньших факторах из всех возможных.
— Работа? Ну уж-ж ты и вш-шпарил! Работа… А ведь ес-сть кое-фто. Пош-шли, давай, — неожиданно высказал унатх, поведя за собой машину.
— А что это за работа?
— Нам не хватает маляров, понимаешь сам, будешь получать там… с-сарплату.
Высокорослый и мужского пола, уже новый, работодатель, видимо изменив свой курс с бара, решил нажиться на дешевой рабочей силе роботов. Такси все также неизменно заполонили большую часть дорог, личный автомобиль есть только у самого малого процента людей здесь, отчасти это из-за его дороговизны, и отчасти из-за хорошо развитой транспортной инфраструктуры. Метро, шаттлы, те же самые такси, все это был один огромный грязный муравейник.
Малярные работы проводились в новом небоскребе недалеко от Даунтауна. Бригада состояла из двух людей, одного скрелла и двух унатхов. Различать по ксеносу вошло в привычку СПУ, так как степень опасности, в основном, выражается именно в этих данных.
Обучение безжалостно регрессировало в последнее время, или это все из-за хорошей обучаемости позитронок, тут не ясно. В любом случае работа для робота это лишь работа. Гермес не следил за договорами. Свою бумагу о свободе он перенес в электронный вид и ему этого хватало, а вот договор с новым работодателем о, этой самой работе, никто ему не заключал, можно считать что работал он там — нелегально, но, стоит признать, зарплату ему платили, которую тот всегда просто хранил в банке, копил на новый корпус. Но с каждой зарплатой откладывая, кто-то из друзей рабочих помог ему с деталями, кто-то еще с чем-то, и так он существовал, опираясь на тех, кому раньше он втюхивал хлам, и обходил их стороной, опасаясь за свой корпус.
Некоторые считают что роботы это гибель всего живого, да, есть неудачные примеры, как тот же самый Рут, но позитронки все же большее чем живое, и одновременно меньшее чем оно. Это проклятие и благословение. Первый живой робот — уборщик, получается последний будет директором.
— И прихожу я к нему, а он сидит с этой сукой, прикинь! — оживленно рассказывал один из коллег остальным, сидящим за столом на перерыве. Гермес сидел с ними, словно он их друг.
— Да как он пос-смел! Вот шукин-с-сын! И что ты?! — ответил тому заинтересованный историей унатх.
— Да ничего, в том то и дело! Отдал ей все ее вещи и прервал все контакты, нахера мне такая нужна?! Да и вообще… Хреновый год!
— А ты…что думаешь ты по этому поводу? — спросил скрелл СПУ, дожевывая свой обед.
— Если она твоя жена — она не должна быть с кем-то другим, — ответила машина подражая сотне других людей, которых она видела раньше. Гермес лишь имитирует знание любви, отношений, брака. Это лишь подражание.
— Об этом я и говорю! Шлюха! — вскрикнул рассказчик истории.
Работа. Первостепенно — выполнить задачу, а задачу выполнять зачем? Ради работы. Работа зачем? Ради денег, а деньги ради корпуса, что означает дольший срок жизни, жизни ради задач, познания и имитации во благо себя и других. Но работа не может быть постоянной, ты нужен везде и всегда, и не только в этой маленькой комнатушке с пластиковым столиком с видом на огромный город полный грязи, с видом на тех, кто еще не смог выкупить свою жизнь из лап тех, кто играется с игрушками…
кстати форум все таки получше чем старый)