[Таяра] Изар Хадии

  1. Ваш byond-ник: rarytech
  2. Почему вы хотите пройти в вайтлист: У меня есть задумка для персонажа, но наиграть тысячи минут очень сложно.
  3. Ваша квента на персонажа-ксеноса

Не совсем квента, и в ней нет главного персонажа. Поторопился дописать, пока не изменили особенности лора.

Тусклый луч света проникает в комнату и, рассеиваясь в толстенном мутном стекле, освещает её – где-то вдалеке за морозной дымкой из-за горизонта поднимается крохотный кружочек светила и начинается новый день.

— Белый мрамор, черт подери! Город из белого мрамора! Знаешь, когда я в последний раз вообще видел мрамор? Ха! Да никогда, только в учебниках…

В комнате из белого мрамора двое. Один – высокий худой мужчина, бородатый, в толстых очках. Он одет в нечто теплое-полупоходное, ходит туда-сюда по комнате, причитая о белом мраморе. Его зовут Борис Дмитриев, он геолог, приписанный к экспедиционной группе “Запад-223/34/231”, и на родном Деймосе он никогда не видел белого мрамора.

— Пожалуйста, не повышайте голоса, у них тонкий слух, могут подумать, что вы злитесь или ещё что похуже.

Вторая – женщина среднего возраста, такая же высокая, как и мужчина, но плотнее его. Она одета в тот же костюм “для исследовательских работ при температурах от -5°C до -25°C и нормальном а.д.”, но не ходит, а сидит на широком и длинном мраморном же параллелепипеде, поверх которого набросаны разномастные одеяла. Она держит в руке блокнот из бумаги и делает в нем пометки обычной шариковой ручкой. Её имя – Хельга Штайнер, она социолог, и её раздражают манеры коллеги.

— Ох, прошу прощения, – Дмитриев поправляет очки и вздыхает, – Я первый раз на выезде, да ещё сразу, ну, сюда. За нами зайдут с минуты на минуту, вы не находите, что сейчас не подходящее время, чтобы делать записи?

— Для наведения порядка всегда подходящее время. Раз мы идем туда, я решила ещё раз просмотреть свои зарисовки, вспомнить, как все начиналось. – терпеливо отвечает Штайнер, и перестает обращать внимание на коллегу.

Мощные антенны “Торуса” засекли радиопередачи сразу же, как корабль закончил межзвездный переход. После того, как лингвист Эрик Стенс и киборг-переводчик подтвердили чужеродность речи, на корабле поднялось осторожное ликование. Эта звездная система GH-348 стала первой за год бесцельного блуждания по темноте космоса в направлении Запад-223/34/231, в которой обнаружилась разумная неизученная жизнь.
Двойная система представляла собой соответственно две стабильные звезды красную и синюю, астероидный пояс и две планеты. Экспедицию интересовала меньшая из двух, не имеющая искусственных спутников, орбитальной базы или флота, она была грязно-белым шаром с серым, коричневым и местами зеленым экватором. Сквозь сильную облачность не пробивался свет городов, и мир казался безмятежным и безжизненным.
Первый этап длился около двух месяцев. “Торус” стоял на гравитационном якоре на орбите планеты и пассивно собирал информацию.
Наблюдение с орбиты дало много сведений, однако недостаточно для полноценной картины. В киборга-переводчика загружено огромное количество фраз из радиоперехвата, вычленены основные корни слов. Сделаны фотографии поверхности, планету предварительно поделили на зоны по плотности населения и климатическим, ресурсным, экологическим зонам. Взяты пробы из верхних слоев атмосферы, сделан вывод, что она пригодна для дыхания. Более того, уровень загрязнения был минимален, и планета была раем с точки зрения экологии. Впереди был следующий этап – первый контакт.

Посадочный модуль приземлился неподалеку от крупного города в пустоши, припорошенной снегом. Был разбит лагерь, группа не скрывалась и терпеливо ждала реакции местного населения. Не обошлось и без предосторожностей – в лагере постоянно дежурила группа из десяти вооруженных сотрудников корабельной службы безопасности и ещё пятнадцать готовы были спуститься с орбиты в течении нескольких минут.

Гости прибыли лишь на второй местный день, а это почти неделя ожидания. Делегация из двадцати существ на двух крытых грузовиках на гусеничном ходу остановилась на почтительном расстоянии от лагеря экспедиции. Гуманоиды, они были сравнительно невысокими, не более 170 сантиметров, а их тело полностью покрывала шерсть. Их головы и лица обладали чертами зверей, хищников из семейства кошачьих. У них по две руки и две ноги, по пять пальцев, ноги напоминают задние конечности того же семейства кошачьих. Кроме того, у каждого их них был длинный хвост, которым они хорошо владели, совершая им множество осмысленных на вид движений. Существа, что обитали здесь, вызывали смешанные чувства. Они были чуждой расой, родившейся за многие световые года от Солнечной системы, однако в тоже время казались чем-то знакомым и домашним.

Экспедицию встретили с опасением, но местные сотрудничали, старались услужить и, учитывая временную невозможность общаться друг с другом речью, проявляли достаточную сообразительность. Начался долгий и неясный период после первого контакта.
Медицинская группа проводила осмотр добровольцев и собирала образцы тканей и крови, делала фотографии и рентгенограммы.
С помощью картинок, ассоциаций и жестов опрашивались местные, которые разбили свой лагерь рядом с лагерем экспедиции. Данные загружались в киборга-переводчика, составлялся алфавит, обрабатывались заранее заготовленные обрывки радиопередач, Эрик Стенс, лингвист, делал первые шаги в освоении нового языка. В то же время со стороны местных были присланы несколько кандидатов, которые должны были попытаться освоить “галактический” общий язык для всех разумных форм жизни.
Несмотря на все попытки ученых, местные избегали отвечать на вопросы о своей культуре, городах и истории ссылаясь на запрет властей, божью кару или притворяясь, что не понимают слов.
Было предложено запустить несколько беспилотных дронов за пределы “зоны первого контакта”, но предложение было отклонено, так как существовал риск обнаружения и невозможно было предсказать, как изменится отношение местных после такого шпионажа. Никто не хотел спугнуть удачу.

Экспедиция не торопилась, тщательно все прорабатывая и создавая базу для углубленного изучения этого мира. Лишь ещё через несколько месяцев выяснилось настоящее название планеты – Адомай, и народа, её населяющего, – таяран.

Тяжелое полотно, обозначающее дверь в помещение, заколыхалось.

— Люди готовы? – надтреснутый мужской голос и странный акцент, делающий мягким произношение даже стопроцентно твердых звуков.

— Выходим! – восклицает Дмитриев, забыв про наставление о повышении голоса, и отдернув полотно выскакивает в коридор. Болезненно поморщившись Штайнер выходит за ним.

В коридоре стоит таяра-мужчина, ростом он на ладонь ниже людей, его шерсть серая, он одет в балахон из плотной коричневой ткани без украшений, свисающий до пола и скрывающий очертания тела. Он испуганно смотрит на Дмитриева, страшась любых резких движений со стороны людей. Сам он грациозен и движется так плавно, что создается ощущение будто он парит над полом, а не перебирает ногами под своим балахоном, когда ходит.

— Советник пр-ришел вести людей гулять. Смотр-реть и р-рассказывать. – таяра умело скрывает страх за маской спокойствия и поводит хвостом в сторону коридора.

— Советник? – переспрашивает Штайнер.

— Это новое имя для тех, кто говор-рит с чужими. – поясняет Советник и делает ещё один приглашающий жест, но уже рукой, показавшейся из складок одежды.

Они прибыли в Налиар ночью, когда город спал, их провезли в закрытом транспорте в самый центр города, “чтобы никого не испугать”, как впоследствии пояснил Советник.

Группа выходит на площадь перед зданием, где они провели ночь. Местное светило все ещё висит низко, и все предметы отбрасывают длинные тени. Воздух свеж, наручные термометры людей показывают -8°C. Их группа вторая из четырех, которые должны пройти сегодня по Налиару с разницей по времени в час. К каждой группе приставлен свой Советник, который является гидом и переводчиком по совместительству, кроме той группы, в которой идет лингвист Стенс с кем-то из местного правительства.
Город Налиар находится на залитой светом и продуваемой ветрами обширной равнине, окруженный сельскими угодиями он единственный очаг цивилизации на много-много километров вокруг. Сверху город можно сравнить со срезом дерева. Он рос кольцами, начиная от беломраморного и малоэтажного центра Старого Города, до окраин Нового, где высятся современные по местным меркам здания из менее претенциозных стройматериалов. Архитектура своеобразная и Дмитриев вслух отмечает это. Город похож на восковую фигуру, оставленную под палящим солнцем и от этого поплывшую – на зданиях вокруг скруглены все углы. Крыши как правило сделаны в виде небольших куполов, а все блага цивилизации от вывесок до коммуникаций выполнены так, чтобы не нарушать архитектурную гармонию.

На улице совсем мало прохожих, они как серые призраки и стремятся убраться с пути людей так быстро, что не удается их как следует разглядеть. Возможно власти предупредили горожан о том, что сегодня на улицах можно будет встретить инопланетян, и большая часть жителей города решила отсидеться по домам. Группа гуляет по кольцевым улицам Старого Города пешком, Советник показывает несколько непонятных памятных табличек и пару зданий, которые отличаются особенно круглой архитектурой. Он много говорит, но особого смысла в его речах нету. Люди терпеливо ждут. У самого большого из домов с башенками-минаретами и горящей жаровней на каждой из них группа делает остановку.

— Здесь хр-рам сияющего С’р-рендар-ра, – Советник указует одной рукой на огромное здание перед группой, а другой на оранжевый светящийся кружочек в небе, – Огонь его любви наполняет Адомай жизнью.

— Мы можем войти? – спрашивает молчащая доселе Штайнер.

— Это-о… – голос Советника становится неуверенным, но он контролирует свои эмоции, – Это нежелательно.

— Подождите, – меняет тему Дмитриев, – но в вашей системе две звезды. У вас специальный храм для каждой из них?

— Эту… называть здесь нельзя.

— Почему? – не унимается Дмитриев.

Советник делает театральную паузу.

Штайнер совершенно уверена, что таяране продумали весь этот спектакль заранее. Они хранят какой-то секрет, и перед тем, как поведать его людям, хотят просчитать реакцию экспедиции. Ей даже начинает казаться, что присутствие взбаламошного Дмитриева в её группе тоже дело лап таяран, но это конечно же невозможно.

Советник опускает голову и произносит:

— Она пр-ривела на Адомай Рабовладельцев.

Через пятнадцать минут прогулки по плавно изгибающейся радиальной улице группа стоит в здании, где по словам Советника заседает местное правительство. Перед людьми и Советником длинная стена, целиком выложенная мозаикой из драгоценных камней.
Дмитриев в восторге, он не видит картины, но видит геологическое богатство Адомая.
Штайнер изучает композицию. Мозаика огромна и изображает Налиар с какой-то высоко расположенной точки наблюдения, выложенный тем же белым мрамором достаточно подробно. Окраин города не видно, поэтому можно сделать вывод, что создавалась мозаика до новой застройки. Небеса над Налиаром выложены фиолетовым танзанитом, они будто стекают на город сталактитами. Экспрессионизм неизвестного художника не нравится Штайнер, но чем дольше она вглядывается в мозаику, тем больше деталей обретают смысл.

— Это же… – Хельга Штайнер замирает перед мозаикой приоткрыв рот.

Советник утвердительно мурчит совсем как кот. С поправкой на его размеры звук получается такой, будто рядом заработала газонокосилка.

— На нём они пр-рилетели.

Мозаика изображает циклопический космический корабль, зависший над городом. Даже если автор преувеличил его размеры в два раза, он все равно огромен. Его обшивка из фиолетового танзанита, технические люки и открытые шахты выложены черным ониксом, сигнальные огни и иллюминаторы – изумрудами. Общая форма корабля теряется из-за его размеров, он темное облако и все небо, а над ним зловеще блестит гигантский синий сапфир.

Рабовладельцы. История о них проста и трагична. Они прилетели в час синей звезды и заявили свои права на Адомай. Местное население было принуждено к добыче ресурсов и погрузке их на дредноут захватчиков. Сопротивление было подавлено в корне технологиями, превосходящими все, что было у таяран. Несмотря на то, что таяране в своих рассказах наперебой наделяют Рабовладельцев практически божественной мощью, никто из живущих не может описать, как именно они выглядели, что именно они делали и какими устройствами пользовались.

Это продолжалось долго настолько, что никто уже не помнит времена до вторжения. Но однажды они решили, что взяли достаточно, и просто улетели, оставив после себя лишь опустошение и страх.

Опасение и все недомолвки стали понятны экспедиции. После Рабовладельцев таяране попросту не ждали от пришельцев из космоса ничего хорошего, но люди повели себя дипломатично, и народ Адомая решил дать космосу ещё один шанс.
Руководство экспедиции вскрыло пакеты с политическими инструкциями от правительства Марса, сводом условий и уступок, возможных соглашений, которые можно было бы подписать с кандидатом на вступление в галактическое сообщество. В здании с мозаикой произошла встреча высшего руководства экспедиции с предводителями кланов Хадии и Назкиин, в ходе которой подписаны некоторые из соглашений.

В гулкой тишине большого зала для встреч шариковая ручка громко скребет по бумаге. Старший Хадии Изарр ставит свою закорючку на очередном документе. Из клана Хадии с ним ещё двое Советников, сидят по бокам от него. Он одет в церемониальный балахон, как у Советников, но оранжевого цвета с узором красной нитью.

На другой стороне треугольного стола сидят старшая Назкиин по имени Таирра и её два помощника. Её одежда по покрою отдаленно напоминает исследовательский комбинезон экспедиции, но сделанный из менее технологичных материалов.

Третью сторону треугольника занимают люди из экспедиции: научный руководитель Хьюберт Горст, лингвист Эрик Стенс и капитан “Торуса” Виталий Громов.
Каждый из людей теперь носит наушник с чувствительным микрофоном, фразы улавливаются и в реальном времени обрабатываются киборгом-переводчиком. Таяран об этом не известили, и Советники до сих пор переводят слова собравшихся.

Старший Хадии откладывает последний листок бумаги и с преувеличенной осторожностью кладет на мраморный стол шариковую ручку.

— Здесь мы говор-рим как весь Адомай. Таяране р-радуются вашему присутствию и готовы сделать всё, чтобы вступить в новое вр-ремя дружбы с людьми. – Изарр Хадии смотрит на людей, его голос торжественен. Советник переводит.

— Весь Адомай, Изар? Твое тщеславие растет как когти ребёнка. – Тихо вмешивается старшая Назкиин. Советники переглядываются между собой и молчат, в отличии от киборга-переводчика, который убедительно дублирует в наушниках не только голос, но и издевательские нотки в нем. – Как же Кайтам? Ты не сможешь просто так подвинуть их в сторону.

Изарр Хадии ощерился, из его груди вырывается рычание. Советник незаметно дергает его за полу одеяния. Таяра бросает взгляд на людей, которые сохраняют наигранно-нейтральные физиономии, и с усилием подавляет вспышку гнева. Таирра выжидающе смотрит на него.

— Есть ещё один вопр-рос, котор-рый потр-ребует внимания людей. Но его нужно р-решить после Дня Света. Пр-раздник для людей и всего Налиар-ра! В честь С’рендарра и вступления в новое вр-ремя для всех таяран.

Люди и таяране встают и готовятся уходить, только старшая Назкиин остается сидеть и ещё долго смотрит в спину Изарру Хадии.

Ррах кет Дарр. День Света. Чудесного совпадения не случилось, чего экспедиции знать было необязательно. Чтобы ублажить инопланетных гостей, клан Хадии перенес религиозное празднование на несколько дней раньше. К ещё большему неудовольствию правоверных жителей города аскетичный и спокойный праздник превратили в бурный фестиваль.
Отовсюду звучала легкая музыка каких-то духовых инструментов, на каждой улице можно было взять еды и питья. Толпы таяран в оранжевых и золотистых балахонах заполонили улицы торжественными шествиями. Жители города, особенно молодые, пили и ели, кричали и танцевали. В специальных местах можно было посмотреть на людей и преподнести им дар на память.

День Света превращается в Ночь Света. Карнавал продолжается.

Часть жителей города искренне радуется, когда напряженность последних дней рассеивается заверениями о мире и дружбе с людьми. Налиар украсили множеством лент оранжевого цвета и зажгли жаровни и факелы везде, где это было возможно. День Света стал таковым в переносном смысле и буквально.

Другая часть горожан выглядит пришибленно, будто на улицы их выгнали насильно. Им были не по душе перемены и странные пришельцы из космоса. Но они тоже кричат, пляшут и пьют, предаются блуду и творят беззаконие в стороне от ярко освещенных улиц. Издалека кажется, будто город объят пожаром, и изломанные тени пляшут на белокаменных стенах жуткий танец.

Через трое местных суток экспедиция принимает необычных гостей. В небольшой поселок, которым стала местность вокруг посадочного модуля людей, прибывают два транспорта на гусеничном ходу излюбленной на Адомае конструкции, но заметно усиленные и покрытые сварной броней.

Они на полном ходу проскакивают палаточный городок и, проломив алюминиевую оградку, останавливаются, едва не протаранив посадочный модуль. Охрана места высадки, привыкшая к смеси страха и обожания со стороны местных, поднимает тревогу лишь после полной остановки броневиков.

Под прицелами десятка лазерных карабинов из транспортов вылезают четверо. Они – настоящие великаны, покрытые снежно-белой шерстью. Они одеты почти одинаково в кожу и шкуры, поверх одежды их тело заковано в серую пластинчатую броню из гигантской чешуи какого-то монстра. У каждого в руках или за спиной длинноствольная винтовка, калибром напоминающая противотанковое ружье. Это первый раз за несколько месяцев на планете, когда экспедиция видит у таяран оружие. Они ведут себя нахально, совершенно не выказывая страха перед человеком.

Делегация экспедиции, сопровождаемая Советником, под предводительством начальника корабельной службы безопасности вступает в переговоры. Прибывшие говорят на гортанном наречии, с которым не справляется киборг-переводчик и чудо-наушники. Советник перед тем, как перевести, долго думает.

— Я здесь Рреррех Жан-Хазан буду говор-рить с пр-ришедшим с неба, – одним из пожеланий экспедиции к Советникам стал дословный перевод всех фраз.

— Я Горст, буду говорить с тобой, – научный руководитель экспедиции отмахивается от телохранителя и вплотную подходит к покрытому шрамами громиле, который назвался Рреррехом. Советник произносит его имя как “ГРРРТ”.

Хьюберт Горст высок, но он все равно ниже таяры на двадцать сантиметров. Он надеется, что верно угадал как вести себя с дикарями. Согласно его опыту, есть пятидесятипроцентный шанс, что ответный вызов может быть воспринят буквально. Как вызов. Он почти чувствует, как напряглись окружившие место солдаты и спутники таяры.

Но Рреррех одобрительно урчит и Горст еле сдерживается, чтобы не вздохнуть с облегчением.

— Рреррех хочет тор-рговать. Менять вещи. – пока Советник переводит, Реррех делает знак своим спутникам.

Спутники Рерреха откидывают борт одного из грузовиков и с трудом вываливают на промерзшую землю потертый и обожженный металлический цилиндр метр в диаметре и два метра высотой. Упав, он издает громкий лязг, с его поверхности отваливается квадратная табличка и отскакивает под ноги человеку.
Горст молча смотрит на табличку у своих ног. На ней изображен гуманоид – две руки, две ноги, овальная голова, нечитаемый текст, сходящиеся в точку отрезки и маленькие кружки, выстроенные в линию. Горст переводит взгляд на цилиндр и на обгоревшем боку читает полустертую надпись: “NASA”.

— Мрре-нат вэ-ши. – по слогам произносит Рреррех и ухмыляется, демонстрируя частокол острых зубов.

Рреррех и компания разжились лазерным карабином и батареями к нему, четырьмя плащпалатками-хамелеонами, двумя походными аптечками, пятью ящиками сухих галет, переносным фороновым генератором, лабораторным халатом, ящиком фальшфейеров, канистрой антифриза, четырьмя добротными ножами, настольной лампой и белой резинкой для волос с головы Хельги Штайнер. Они уехали так же внезапно, как и приехали, не согласившись остаться чтобы ответить на вопросы, и скрылись в морозной дымке. Вот так просто.

О таинственных дикарях, живущих на северном полюсе планеты, знали немного даже сами таяране из Налиара. Известно было только что они воинственны, опасны и совершенно непредсказуемы. Они нападали на неосторожных путников и хорошо вооруженные караваны, при этом с одинаковой вероятностью они могли предложить “менять вещи” или забрать вещи силой, убив всех, кто попытается им помешать. Они не строили города, не признавали официальную власть какой-либо из Адомайских держав, жили племенами и скитались по мерзлой пустоши вместе со своими женщинами и детьми, промышляя охотой и грабежом.

Датой отправки автоматического зонда было 23 мая 2091 год. Автономный аппарат был оснащен новейшим для того времени прототипом межзвездного двигателя и, последовав за парой Вояджеров в неизвестность, должен был обогнать их всего лишь через несколько лет.
Зонд стал находкой по значимости равноценной открытию новой обитаемой планеты. Его бортовой самописец был исправен, но блок питания выпотрошен, некоторых частей не хватало. Похоже, что Жан-Хазан достал из зонда все доступные его пониманию детали и продал людям остатки.
Запитанный от корабельного генератора, самописец обновил карту галактики, значительно расширив знания человечества о космосе. Вещи, которые выменял Рреррех, были лишь тысячной долей стоимости этой информации.

Экспедиция живет в Налиаре ещё месяц, изучая флору и фауну планеты, быт местных жителей, собирая данные о полезных ископаемых и невостребованных ресурсах планеты, которыми заинтересуется Марс.
Старший Хадии тянет с вопросом о клане Кайтам до тех пор, пока он не решается сам по себе. Доподлинно неизвестно был ли один из Советников шпионом с самого начала или стал перебежчиком, но, когда делегация Кайтам прибыла, чтобы просить у людей аудиенцию, они уже имели трех переводчиков, говорящих на галактическом свободно, пусть и хуже своих коллег из Налиара.
Договорившись о встречах и экскурсиях для ученых, они убрались восвояси, и с ними уехал Советник, постоянно дежуривший на месте высадки.

Старший Хадии был жутко зол, о чем по секрету рассказали жители палаточного городка. Ещё они рассказали, что, когда по Адомаю пронеслась весть о прибытии экспедиции, клан Кайтам ввиду особенностей менталитета закрыл свой город на вход и на выход, перешел на военное положение и ожидал полномасштабного вторжения. “Но вторжения не произошло” – усмехнулся рассказчик и, помедлив, добавил: “Правда ведь?”

Штайнер и Дмитриев стоят на ржавой металлической платформе, а далеко под ними среди бритвенно-острых скал пенится вода. Платформа является частью хрупкого вида канатной дороги, протянутой от берега к ближайшему островку архипелага Этари. Это один из возможных путей, чтобы попасть в столицу клана Кайтам.
Город Джормитар высится над неспокойным морем нерушимым бастионом, принимая на себя удары стихии. Черные вулканические скалы окружают его естественными волнорезами. Будто гигантские рёбра торчат они из воды, придавая пейзажу зловещий вид.
С платформы люди сходят со вздохом облегчения, весь путь конструкция опасно шаталась и жалобно скрипела, подхватываемая порывами ветра. На противоположном берегу их встречает женщина-таяранка, она ниже людей на голову, шерсть её черная и блестящая, покрытая кристалликами соли. Она одета в широкие штаны и яркую вишневую безрукавку на голое тело. Наручные термометры людей показывают +4°C. Она безоружна, чего нельзя сказать о четверых её спутниках, закованных в черные латы с головы до хвоста и вооруженных короткими ружьями крупного калибра.

— Пр-ривет здесь! Это Джор-рмитар-р! Идите за Хаши. Сюда! – таяранка делает знакомый жест хвостом и люди следуют за ней вглубь города.

Черные солдаты строятся в каре вокруг группы, они молчаливы и напряжены.

— Зачем охрана? – Интересуется Штайнер.

— Вы увидите. Сюда. – Отвечает их гид.

Джормитар – портовый город и занимает практически все пространство на архипелаге, застройка очень тесная, используется каждый метр твердой почвы. Сам город под стать черным скалам, на которых он построен, слово “архитектура” неприменимо к тому, что видят люди. Здания разномастные, округлые и угловатые, ровные и покосившиеся, все построены из разных материалов. Добротный каменный дом с множеством комнат может соседствовать с хибарой из ржавой жести, а рядом с ними прямо в куске скалы, возвышающемся посреди улицы, может быть выдолблена дверь и окно. Нередки кустарные пристройки. Все грязное и покрытое слоем копоти. Вдалеке, где находится центр города, дымит каскад черных заводских труб. Благодаря бездумной застройке, в Джормитаре нет ни одной более-менее прямой улицы. В воздухе стоит запах водорослей и рыбы, от которого кружится голова.

В отличии от первого знакомства с Налиаром, улицы полны народа. Вокруг сплошной нескончаемый базар. Присутствие людей собирает вокруг толпы зевак, все галдят, кто-то машет кулаками. Солдатам приходится грубо расталкивать толпу перед группой. Хаши-переводчица скалится в лица согражданам, то ли насмехаясь, то ли бросая вызов.
Группа двигается медленно, но ситуация стабильна, жителям просто интересно смотреть на людей. Так думает Штайнер, пока из толпы не прилетает бутылка из вулканического стекла, разбиваясь о шлем одного из солдат.
Четыре дробовика ревут в унисон. Кто-то кричит от боли. Начинается паника и давка. Штайнер кажется, что откуда-то из толпы послышалась ответная стрельба.

Хаши, увидев просвет в движущейся массе, отталкивает людей поближе к стене, где они дожидаются, пока солдаты не опустошат свои ружья вслед разбегающейся толпе. Таяранка поднимает с земли маленький шарик и показывает людям:

— Др-робь мягкая. Так специально.

Действительно, на месте стрельбы не осталось ни одного убитого. Солдаты подходят к группе и снова окружают их.

— Почему они сделали это? – качает головой Дмитриев.

Переводчица показывает рукой на стену, у которой они нашли укрытие. Там висит драная бурая бумажка, на которой черным мелком изображен человек в стиле “ручки-ножки-огуречик” и когтистая лапа, которая царапает его. Автору рисунка можно дать лет пять от силы. Под рисунком накорябан какой-то текст.

— Они не видят выгоду. У них это пр-ройдет.

Группа выходит на квадратную и относительно чистую площадь. Толпа зевак снова обступает их как ни в чем не бывало.

— Здесь хр-рамы. Тут – С’рендарра. Там – Мессы.

— Мы можем войти? – Штайнер повторяет свой давнишний вопрос. К её удивлению, Хаши делает приглашающий жест.

Храм С’рендарра на порядок меньше, чем в Налиаре, но здание из светлого песчаника построено аккуратно и ровно, его стены чистые, жаровни у входа ярко горят. Внутри душное от благовоний пространство, полное подношений жителей города.
В центре горы безделушек стоит статуя из цельного желтого нефрита, изображающая таяру-мужчину с шерстью из языков пламени. Он обнажен и держит в руках ещё одну жаровню, в которой тоже горит огонь. Его глаза из рубинов по-отечески взирают на входящих в храм. Одетые в желтое и оранжевое жрецы медленно ходят среди кучек драгоценностей, общаются с прихожанами и проявляют к людям почти обидное равнодушие.
Дмитриев делает несколько фотографий статуи. Штайнер безуспешно пытается обратить на себя внимание жрецов. Толпа зевак осталась снаружи. В храме спокойно, кажется, что даже время здесь идет медленнее.

— Идем? – нетерпеливо спрашивает проводница.

Группа пересекает площадь и останавливается перед храмом Мессы. Это новинка для людей. В Налиаре Мессу считают архидьяволом, и поклонение ей строго запрещается. Здесь два храма стоят на одной площади, хоть и на разных её концах. Здание построено из черного вулканического камня и своими острыми гранями напоминает готический собор. Внутри темно, группы таяран по двое-трое лежат в расслабленных позах на разбросанных по полу коврах. Их вялые движения и звуки, которые они издают, говорят о наркотическом опьянении. В центре помещения высится статуя божества.
Статуя сделана из черного вулканического стекла, она изображает существо, лишь отдаленно похожее на таяру. У неё ноги таяры и неестественно худой живот. Из угловатого торса растут четыре длинные руки, две из которых скрещены на впалой груди, а другие две держат жаровню, с подкрашенным химическим синим огнем в ней. Голова имеет челюсти, слишком вытянутые для таяры, ушей нет. Три сапфировых глаза, один из которых расположен вертикально во лбу, злобно взирают на стоящего перед статуей.

— Ого, – выдыхает Дмитриев, поднимая фотокамеру.

Людей поселили в отдельном квартале-острове. Джормитаром правил совет знати клана Кайтам. Каждый день один из членов совета выполнял роль Слушающего. К нему, теоретически, мог прийти любой житель города и рассказать о своих проблемах, попросить материальной поддержки, предложить выгодную сделку.

Для людей не стали делать исключение, поэтому Госрт, Стенс и Громов посещали местный зал собраний в течении шести дней.
Громов однажды назвал систему правления Джормитаром “лебедь, рак и щука”, сплюнув после этих слов на землю. Договориться и собрать необходимые подписи было сложно, потому что каждый Слушающий благородный Кайтам тянул одеяло на себя, пытаясь попутно очернить своих политических оппонентов.

Хаши, оказавшаяся дочерью одного из благородных Кайтамов, откровенно веселилась, открыто пересказывая людям байки о дворцовых кознях местной знати.

В общей сложности экспедиция “Запад-223/34/231” провела на Адомае пять земных лет, не имея связи с Марсом. Было собрано огромное количество материала, который предстояло систематизировать и предоставить в виде доклада правительству человечества. В ходе политической деятельности Горста и Стенса, достигнуто относительное примирение между ненавидящими друг друга кланами.

Чтобы все остались довольны, люди предварительно набросали список объектов, которые после прибытия основной флотилии людей, будут развиваться в обоих городах.

Для Налиара таким объектом стала городская больница, которая и без вмешательства людей опережала свое время на этой планете.
Для Джормитара космопорт, под который выделили целый остров, обрекая на снос трущобы.

Клан Назкиин дипломатично попросил оставить их в покое.

Весь контингент экспедиции покидал планету. Даже тем, кто хотел, строго запретили оставаться. Многие-многие таяране провожали взглядами посадочный модуль, возвращающийся на орбиту. Никто не махал вслед, никто не грозил кулаком. Люди улетели, оставив после себя неизвестность, ожидающую Адомай впереди.

Когда через год корабли человечества прибыли на орбиту Адомая, в пустоши у города Налиара они обнаружили большой мраморный блок, в точности изображавший посадочный модуль с “Торуса”.

Достойно. Какие-нибудь писательские проекты за спиной есть? Чувствуется, что не мимопроходимец в этом ремесле.

Orphanage, просто хобби.

Пора задуматься и развить это хобби в нечто большее. Можешь начать с малого)) У нас есть темка, где можно писать статьи по ЛОРУ, который очень пустой в ССке, поле там не паханное. Зачем талантам зря пропадать?))

Бомж, не получилось найти ничего из этого раздела на Вики. Может я где-то не там ищу?

Статьи, которые можно охарактеризовать как ЛОР мы пишем в этой темке, как видишь их там уже 6 штук. Потом их добавляют на вики, вики редакторы. Но делают они это ОЧЕНЬ не спешно (ни одна из статей не попала на вики).

Поэтому если не хочешь ждать неизвестно сколько времени и есть желание взять всё в свои руки, ты можешь спокойно попросить себе право редактировать вики у нашего уважаемого директора. И кто знает, может ты станешь тем самым активным самородком, в котором мы уже давно нуждаемся.

Просто напиши ему в личку на форуме. Поскольку ты себя уже хорошо зарекомендовал, проблем никаких не будет.

Обязательно попробую, но сначала дождусь заключения по этой теме.

В целом, сама идея описания общества таяран от лица людей - неплохая, и реализовано тоже хорошо. Добавлен.