Свежий ветер не спеша проплывает мимо, унося с собой запах опавших листьев. Солнце неспешно крадется между деревьев. Игра света и теней превращает железнодорожную платформу в зебру желтоватого оттенка. На станции никого, кроме меня. Другой решил бы, что я неправ, и что тут обязательно есть кто-нибудь ещё. Потому что эта станция всем своим видом показывает, что тут недавно были люди. Она не была страшной или заброшенной, просто она была очень.... общительной. Можно было услышать не утихшие до конца разговоры, если конечно напрячь слух. Однако я здесь уже достаточно, чтобы быть абсолютно уверенным - я тут один.
Я сижу на скамейке, и пытаюсь решить, садиться ли мне на поезд или нет. Чувство скорого приближения состава, улавливаемая на самом пороге ощущений дробь, напоминали мне, что нужно думать быстрее. Все вариант не рассмотреть, как бы ты не старался, и это угнетало меня.
- Я смотрю ты до сих пор не решил? - раздался голос позади меня.
- Да, и кажется так и не смогу решить, - ответил я и обернулся, - Не могу найти правильного ответа.
Позади меня стоял бородатый старец. Он был исключительно тощий, и казалось, что ветер сию же минуту унесет его с собой, вместе с запахами, и не утихшими голосами. Он постоянно щурился, и, может быть, старость была тому причиной.
- А существует ли он, единственно верный ответ? Откуда ты знаешь, что мир устроен так, а не иначе?
- Не знаю. Я вырос, убежденный, что есть черное и белое, и что оно всегда известно и очевидно. Разбил чашку - ты плохой мальчик и будешь наказан. Принес пятерку - и ты уже молодец. Это как рефлекс. Но потом ты взрослеешь и выходишь в мир, который ошеломляет тебя множеством вариантов. Рефлекс теряет свою силу, ты не знаешь, как поступать, ведь черного и белого больше не существует. Казалось бы, что может быть проще, чем решить, садится на поезд или нет. Неискушенный собеседник скажет тебе, что разницы нет, что это всего лишь поезд. Так не вдумчиво говорят все. Однако все не так очевидно. Поезд может сойти с рельс, и ты можешь погибнуть. И это всего лишь один вариант. То есть приняв решение, я получаю на руки одну действительность, и теряю навсегда другую.
- А пока оно не принято, ты можешь быть кем угодно, твоя судьба безгранична в своих бесконечных вариациях. Ты одновременно и герой, и злодей, и наблюдатель, и действующее лицо, и творец, и творение. Но стоит решить, по какому пути пойти, и теряешь половину ролей, - перебил меня старец.
- Да. Именно это я и хотел сказать.
- Не ты один задаешься такими вопросами. Рано или поздно они приходят ко всем, в более скудной или полной форме. Не зря ты слышишь голоса. Это люди уже принявшие решение.
Видишь ли, отказываясь выбирать, ты оставляешь все варианты одинаково возможными. Но ты также не приближаешься к ним. Ты остаешься на развилке. И если во всю свою жизнь ты не примешь решения, ты потеряешь всё, а не половину.
- Кто вы?
- Я? - старик засмеялся, - я это ты.
\"Как странно. Все эти невероятные ответы кажутся очевидной истиной, в устах этого старика. Даже теперь я верю ему. Да, это точно я, иначе и быть не может.\" - подумал я в ту же минуту.
- Да, я это ты, - продолжил старик, - один из возможных, и пожалуй самый невероятный. Я не смог решить, садиться мне на поезд или нет. Всю свою жизнь я просидел на этой вот скамейке, пытаясь решить эту головоломку. Хочешь ли ты так жить? Потратить все отведенное тебе время на бесполезный ответ? Ведь он не облегчил тебе задачу. Даже раскрыв все тайны мира, я не смог принять решения! Хочешь ли ты такой судьбы.
- Нет! - в отчаянии крикнул я и встал со скамейки.
- Глупец, тогда решай, и делай это быстрее, поезд близко.
Внезапный ужас сковал меня. Я отчетливо слышал шум приближающегося состава. Но решение! Даже сейчас мне было жалко терять половину себя, перед непосредственной опасностью потерять все.
- Черт бы тебя побрал! Ты еще пожалеешь об этом, - с этими словами старик накинулся на меня с кулаками.
Он повалил меня и начал бить своими костлявыми кулаками по лицу. С каждой секундой я терял все больше сил, а старик становился все более и более молодым и неистовым. Поезд неумолимо приближался.
- Ты же хочешь помочь мне, почему же ты меня бьешь? - я попытался урезонить молодевшего старика, но он оставался глух к моим вопросам.
Отчаяние захлестнуло меня. Я понял, что когда поезд уедет, я исчезну, а старик помолодеет до моего возраста, и забудет все свои выводы. После чего он всю свою жизнь будет сидеть на скамейке и пытаться найти не нужный уже ответ.
Тут я понял, что нужно делать. Старик и не думал выдыхаться, его силы только прибавлялись. Не было никакой надежды скинуть его и заломить руки. Поэтому я крикнул:
- Я решил!
Старик остановился. В его глазах можно было увидеть крайнюю степень замешательства.
- Как так... Но я... То есть ты....
Но он уже ничего не мог поделать. Его тело начало расплываться, очертания размылись. Старик встал и посмотрел на свои руки.
- Это невозможно... Но я...
Я поднялся на ноги. Старик стал уже почти полностью прозрачный, ветер уже сносил его.
- Я решил, я поеду на этом поезде, - сказал я, глядя ему в глаза.
Он улыбнулся:
- Я рад. Ты понял урок. Как жаль, что ты его забудешь.
Через пять минут старик исчез. Я медленно подошел к скамейке и сел. Веки стали слишком тяжелыми, чтобы держать глаза открытыми, а во всем теле почувствовалась усталость. Вскоре я заснул.
Проснулся я на той же станции, только был на ней уже не один. Вокруг сновали люди, катили свои сумки и грузили свой багаж. Я встал со скамейки, взял свой чемодан и уверенно пошел к поезду. С каждым шагом из моей памяти стирались детали того красочного сна. Когда я сел в свое купе, я совершенно его забыл.